— Слушаюсь, — кивнула всколоченная
голова и Дьяченко исчез.
— А другие наследники? — спросил я
едва слышно. И перебивать не хотелось, слишком уж поразил меня
масштаб такого объявления. Но и нелогичность ситуации поражала.
Кутепов лишь неопределённо мотнул
головой. Он прошелся взад-вперёд, подошел к окну, выходившему во
двор-колодец, и задумчиво сказал:
— Иногда думаю — а не лучше бы, если
бы вообще сменилась династия? — пробормотал он — глянув в сторону
двери. — Провести, как после Смуты какой-нибудь Земский собор, да и
выбрать нам нового царя. Вы как считаете?
А я никак не считал. Однако подумав,
решил дипломатично подметить:
— Так я не знаю, кто кандидатуры на
трон выставит. Может, хорошие люди, а может не очень. Передерутся
же все, пересобачатся. Кто захочет столько власти передавать не
будучи уверенным, что сможет свой кусок оттяпать?
— Именно так, — согласился генерал.
— Хуже, если только республика в России будет. Придут к власти
адвокатишки какие-нибудь, вроде Сашки Керенского, или воротилы,
вроде Гучкова, такая Смута начнется, никаким Мининым да Пожарским
во сне не приснится.
То, что начнется смута поддерживаю
целиком и полностью. Как раз в моей истории и началась смута, когда
либералы, пришедшие к власти, практически предали свой народ. И,
чтобы не говорили о Ленине и о большевиках, они спасли Россию от
распада и разграбления. Лучше бы, конечно, вообще без революции. Но
слабое место монархии в личности правителя. Был бы наш Николай
чуть-чуть порешительнее, все могло бы пойти по-другому. Как,
например, в этом мире: всё совсем иначе. И Николай совсем другой,
как я могу судить. Будто подменили...
Я усмехнулся своим мыслям. Ишь, а я
уже совсем как монархист рассуждаю. С чего это вдруг? Всегда
считал, что социальная революция — вещь неизбежная и необходимая
для России.
— Александр Павлович, разрешите
вопрос? — спросил я и, дождавшись кивка генерала, поинтересовался.
— У царевича Алексея гемофилия была, а как с Александром?
Как я помнил, мужчины гемофилией
болеют, но не являются переносчиками, а женщины, напротив. Но ведь
мать цесаревича — это дочь Александры Федоровны, внучки британской
королевы Виктории, главной «поставщицы» смертельно опасной
болезни.
— У Александра Борисовича тоже была,
но слава богу, у нас уже медик был, магией обладающий. А вот при
цесаревиче Алексее не повезло. Нечасто среди магических дарований
имеются врачебные. Вон, у невесты у вашей есть — Марина Петровна
станет отличным диагностом.