Я едва сдержал презрительную ухмылку. Он ведь не в
государственный, а в императорский карман лезет. Копеечка за
копеечкой, а за год сто рублей украдёт. А там, где сто, там и
тысяча. Однажды и до, ревизии в Кабинете дойдём. Но это позже.
— Так вы говорите, Федот Федотович, что вам ваш друг Поль
поведал, — поторопил я фотографа.
— Сам-то он мне ни о чем не поведал, но когда снимки проявил, то
я глянул, краем глаза, а рядом с посланником нашего начальника-то и
узнал. Там они с господином Буше на охоте — с ружьями, и у костра
сидят, утку жарят. Поль говорил, что посланник эти снимки домой
собирается отослать, похвастаться перед друзьями, с кем он дружбу
водит.
Французский посланник отправляется на охоту с высокопоставленным
российским чиновником? Любопытственно. Вроде бы, прямого нарушения
законов здесь нет, да и секрета они из охоты не делали, коли
фотограф посольский был рядом, но учитывая нелепые интриги
Сангушко, это совсем в другом свете выглядит.
Кто сказал, что заговорщики должны обязательно собираться в
темных комнатах, и в масках? Умные люди умеет обставить встречи
так, чтобы это выглядело вполне безобидно. И снимки отправить домой
– тоже ничего предосудительного. Но попытка похвастаться друзьям,
при правильном позиционировании, вполне может перерасти в
доказательства о встрече Сангушко с покровителями из стран
недоброжелателей.
— Федот Федотович, а ваш приятель может вам эти фотографии
продать? — поинтересовался я. — Если у него пленки остались,
несложно же еще пару копий сделать, правильно? Скажите, что ему
хорошо заплатят. Только, не нужно указывать, кто заказчик.
— А сколько вы готовы заплатить? — оживился Федышин.
— А вы сами-то, как считаете, сколько это стоит? Пять рублей за
снимок, нормально?
— Лучше предложить десять, — быстро сказал Федышин и меня сразу
же немного кольнуло. Вот ведь, собака такая, опять ищет для себя
выгоду. Французу предложит пять, а все, что сверху, возьмет
себе.
Сделав вид, что я погружен в какие-то августейшие думы, полез в
карман и выложил перед фотографом деньги, что вытащил из своих
конвертов.
— Вот, смотрите, уважаемый Федот Федотович — это пока не деньги,
— сказал я, а когда фотограф в изумлении захлопал глазами, пояснил.
— Деньги я вам предлагать не стану, это пошло, если будущий
император платит своему верному человеку за его благородный труд.
Да здесь и немного, всего-то каких-то четыреста рублей. Это
инструмент, с помощью которого вы станете зарабатывать себе чин и
орден. Здесь вам на накладные расходы, вроде такси, а еще — расходы
на фотографии. Мне нужны все карточки, где изображен французский
посланник и наш управляющий кабинетом. Принесете, и мы немного
приблизимся к маячащему на горизонте чину гоффурьера. — Федышин
даже по сторонам огляделся, будто пытался отыскать горизонт. Вроде
творческий человек, а в метафорах не силён. — А ещё мне понадобятся
все снимки, где посланник с иными чиновниками нашей империи. Денег
я вам за службу платить не стану, но что-то из выше озвученного
гарантирую. Орден, или должность, как минимум. Зависит от
результатов и вашего рвения. Смекаете, о чем я?