Тут меня будто что-то дёрнуло. Я тут же поглядел на горничную. С
ней явно было что-то не так. Вернее, она что-то не то сказала, и
всё моё нутро на это отозвалось.
Я попытался проанализировать себя и понять, что же только что
произошло, но тут мой взгляд упал на заголовок газеты, что сжимал в
руках мой отец.
«Доживёт ли Николай Второй до 1941 года?»
Чего?!
В порыве чувств, я вскочил на ноги и, позабыв обо всём, сам не
заметил как оказался перед отцом.
Алексей Павлович уставился на меня подняв брови.
- Папенька, - наконец нашёл я слова. - а могу я у вас попросить
газету.
Отец повернул голову жене.
- Молодёжь, нынче… - не договорив, он перевёл взгляд на меня. -
Имейте терпение молодой человек. Вот дочитаю, тогда и возьмёшь.
Под озадаченными взглядами родителей и горничной я развернулся
на пятках и побежал в сторону выхода из дома. Матушка меня,
кажется, окликнула, но я не отреагировал и не вслушивался, что она
сказала. Сейчас мне было не до условностей и вежливости. Моей целью
был тот самый мальчишка, который продавал газеты на углу. Судя по
всему, то, что он там кричал было не такой уж и чушью.
Сердце колотилось от возбуждения, а я на всех парах мчался
вперёд.
- Газету! Срочно! Давай сюда! - накинулся я на мальчишку.
- Сначала заплатить! - воскликнул оборванец, попытавшись
спрятать стопку газет за спину.
- Да… Сколько? - спросил я, едва сдерживая себя в руках.
- Двадцать пять копеек, - заявил мальчишка.
Меня снова передёрнуло, как тогда, после слов горничной.
Мальчишка выжидательно смотрел на меня. Его глаза сощурились, а
уши покраснели. Врёт наверное…
- Это за всю стопку что ли? - хмыкнул я, взяв себя в руки.
- Это за газету, - насупился парень, - но для вас сделаю скидку,
десять копеек.
Ага, вот сейчас правда. Будто подтверждая это, по телу разлилась
тёплая волна.
Так, а про деньги-то я и не подумал. Тут же похлопал себя по
карманам и услышал звон. Похоже деньги есть.
Я достал из кармана несколько металлических монеток и заплатил
мальчишке нужную сумму, с жадностью ожидая, когда сорванец наконец
даст мне желанную газету.
Спустя минуту, я рассеянно брёл по проспекту, жадно вчитываясь в
новостную ленту.
Информации было мало, но кое-что удалось вычленить.
Сейчас было четвёртое мая 1940 года. У власти и правда был живой
и вполне здоровый Николай второй, которого периодически называли
пророком, а иногда победоносным. Старику было уже почти семьдесят,
и он во всю готовил наследника: своего внука Александра. Тот был
единственным сыном старшей дочери Николая. Ольги. Информацию о
других наследниках я так и не нашёл.