Минул десяток секунд и на пересечении основных коридоров остался
лишь безумный проповедник Микаил, в миру знаемый больше по
презрительному прозвищу Мика Доза. Он единственный не обратил
внимания на целенаправленно двигающуюся к нему шестерку «нулей» и
продолжил самозабвенную проповедь. Мика никак не отреагировал на
панический выкрик одного из убегающих работяг:
- Беги! Они по твою душу! – крик растаял в вонючем воздухе, а
давным-давно потерявший сан отец Микаил продолжать говорить:
- …жизнь ли это? Нет! Бог плачет, видя, как грешные дети его
пресмыкаются в грязи подобно червям! Чело его облито слезами и
омрачено скорбью! Но ОН не отвернулся от нас! И руки ЕГО
по-прежнему широко распростерты к нам! Так сделаем же этот шаг!
Отринем от себя грязь! Отринем от себя пособников Сатаны,
нареченных «нулями»!
- Эй, дерьма кусок! – прорычал остановившийся в пяти шагах от
спятившего наркомана Клык – Тащи сюда свой гребанный зад!
Клык мог преодолеть эти пять шагов одним гигантским прыжком. Но
он специально не двигался вперед. Большой Брат сказал – сделать это
показательно. И Клык собирался все сделать так, чтобы ББ остался
довольным. Именно поэтому один из стоящих позади «нулей» держал в
руке портативное записывающее устройство. Весь процесс
показательной казни будет запечатлен в цифре. ББ увидит, как
трясущийся от ужаса наркоман медленно подползает и начинает
вылизывать ботинки Клыка. Все увидят!
- А вот и они! – крик безумного проповедника перешел в безумный
визг, его грязный палец обличающе уставился в широченную грудь
Клыка – Мерзкие отродья, пособники самого Сатаны, что держат нас в
страхе! Не бойтесь их, люди! Не бойтесь, дети мои!
- За-аткни-ись! – взревел Клык, взмахивая резаком – Чертов нарк!
Я лично откромсаю тебе ноги, вонючий ублюдок! Буду отрезать по
кусочку пока не доберусь до твоих сморщенных яиц! Сделаю тебя
гребанным калекой и кастратом! Да! Превращу тебя в жалкий обрубок!
В ползающий кусок дерьма!
Клык не знал, что его слова слышны не только в близлежайших
коридорах, но доносятся и до далекой операционной, где на
запятнанном кровью столе лежит безногий подросток калека,
внимательно вглядывающийся в экран браскома. Также ручной пес
Большого Брата не знал, что как только до калеки Нортиса донеслись
слова «откромсаю тебе ноги» и «сделаю гребанным калекой» Нортис
зашелся в яростном безумном крике, его искусственная рука
конвульсивно сжалась, со скрежетом сминая край операционного ложа.
Нет, Клык ничего не знал об этом.