Встаю с табуретки. Прежде, чем Вадим
успевает внятно высказаться против – cтягиваю свои фирменные штаны.
Остаюсь в детских беленьких трусиках с веселенькой аппликацией
косолапого медвежонка на попке. Усаживаюсь Вадиму на колени. Он
пробует меня отодвинуть. Ха, не на ту напал. Прижимаюсь покрепче.
Расстегиваю пуговицы на рубашке.
Pука ныряет за пазуху к широкой,
покрытой редкими волосками груди, гладит затвердевшие горошины
сосков. Беру большую, снулую как рыба, руку и укладываю между
бедер. На правом бедре – длинная царапина. Когда это я? Рука
просыпается и тянется дальше. За прохладный хлопок. К
влажной, упругой мякоти запретного плода, куда допускаются либо
избранные, либо все подряд.
Прикасаюсь губами к жестким, пахнущим
табаком губам. Чужой рот поддается моему требовательному, жаркому
рту.
– Где у вас тут каюта? – шепчу, на
секунду отрываясь от работы, – пойдем туда.
Я знаю, что в блошках обычно одна
маленькая каюта. Пилоты спят посменно, так же, как несут вахту.
Вторую каюту переделывают в вакуумную камеру для ценных грузов.
Мы валимся на узкую, явно не
приспособленную для физических упражнений двух, ну хорошо, пусть
полутора человек, койку. Вадим подминает меня всем своим весом.
Скрипит матрас. Я тихо вскрикиваю – остался рефлекс с ранних
времен, тогда действительно каждый раз было больно. Только бы не
начать зевать в самый неподходящий момент. По расписанию мне давно
положено спать и видеть цветные сны.
Глупый маленький Буратино. Столько
искал свой золотой ключик. А никакого ключика нет. К мужчинам есть
только механический прямой привод. От винта! Сцена первая. Дубль
первый. Поехали!
Вадим скатывается с койки – лежать на
ней вдвоем совершенно невозможно. Натягивает джинсы, пристраивается
на край кровати. Сижу рядом, закутавшись в простыню. Провожу
ладонью по потной спине. На ней четко выделяются малиновые царапины
– я немного перестаралась.
Вадим берет меня за правую руку,
спрашивает:
– Давно это у тебя?
На руке повыше локтя у меня тату:
желтый круг диаметром сантиметров пять, покрытый то ли паутиной, то
ли беспорядочными прожилками черных линий. Прожилки выпуклые, очень
хорошо чувствуются, если провести пальцем. Как кленовый листок
погладить. Меня из-за этой татушки в приюте меченой дразнили.
– Сколько себя помню, – честно
отвечаю я.