В углу, куда привел Соловья
метрдотель, было занято четыре столика. За одним терпеливо ждали
своего куска поросенка два его несомненных родственника с
раскрасневшимися от алкоголя лицами. За другим скучала молодая
пара. Хрупкий на вид юноша с выбеленными волосами ловко управлялся
со стеклянными трубочками треш-коктейля. Полненькая симпатичная
девушка лениво гоняла по тарелке кусочки еды.
За третьим столиком расположился
Зеленый, неторопливо изучая меню в кожаной папке. Его второй
подбородок, нежный как творожная запеканка, уютно покоился на
накрахмаленном воротничке рубашки, прикрывая черный
галстук-бабочку. Посреди стола искрился алыми гранями хрустальный
графин с гранатовым соком – Соловей занимался делами на трезвую
голову, и компаньон об этом помнил.
Два телохранителя Зеленого с
каменными челюстями аллигаторов застыли за столиком номер четыре.
Перед телохранителями стояли чашечки с кофе – тратиться для них на
еду Зеленый не посчитал нужным. При виде Соловья челюсти у
аллигаторов непроизвольно щелкнули.
– Привет, Малахитовый! –
приветствовал Соловей компаньона, садясь в отодвинутое метрдотелем
кресло. Подельник совершенно не изменился за те несколько лет, что
Соловей его не видел: рыхлый, с подвижным лицом, зыбкой улыбкой и
честным взглядом завзятого пройдохи.
– Рад тебя видеть! – блеснул Зеленый
белейшими зубами, отточенными лучшими дантистами Солнечной,
протягивая пухлую теплую ладошку.
К столику услужливо подлетел
официант, разлил в бокалы сок, достал блокнот :
– Вы уже сделали выбор, господа?
– Что порекомендуешь? – откинулся
Соловей на спинку кресла.
– Грибной суп, седло барашка, форель
и апельсиновое бланманже на десерт.
– Давай, – согласился Соловей.
– Мясо предпочитаете земное или
европейское?
Переселенцы, могущие себе позволить
хорошо покушать, делились на два лагеря: представители первого
утверждали, что настоящее мясо бывает только у животных, вольно
пасущихся на пастбищах Новой Зеландии или Аргентины. Вторые
считали, что мясо, пролежавшее месяц в морозильнике грузовоза,
хорошим быть не может по определению. И предпочитали ему свежие
отбивные вскормленных колючей местной травой ягнят и коров Европы,
никогда не ступавших дальше своего стойла. Соловей своего мнения по
этому вопросу не считал нужным иметь и поэтому просто махнул
рукой.