Наконец мы добираемся до рубки.
Сгибаюсь в мучительном приступе сухого кашля. Хочется броситься на
пол и больше никогда не вставать. Помещение, которого мы, наконец,
достигли, совсем не похоже на рубки земных кораблей. Оно много
больше, просторнее, с высокими потолками. На земных кораблях все
много более компактное: надо экономить место, чтобы, в свою
очередь, экономить энергию. Предтечам не надо было
экономить, у них были Собирающие.
Одна стена в рубке полностью
прозрачная. И выпуклая, как стекло в очках с большими диоптриями.
Очень хорошо видны окружившие корабль истребители. Сейчас они
выпустят ракеты и наше неначавшееся путешествие разом
закончится.
– Сколько? – голос Скаута в
наушниках, как всегда, невозмутим.
Сколько – это как долго Дымыч сможет
удержать защитное поле вокруг корабля.
– Секунд тридцать. Вряд ли больше, –
Дымыч тоже старается казаться невозмутимым. Только у него это плохо
получается. По голосу слышно.
Гали помогает мне стянуть перчатки.
Освободившись, они тут же пускаются в свободный полет. Я тоже хочу
в свободный полет. Но мне нельзя.
Я откуда-то знаю, что мне делать. Как
будто вспоминается давно забытый сон. Берусь горячими ладонями за
покрытые инеем блестящие рукоятки. Над ними загорается большая
панель. Высвечивается длинный прямоугольник. Он весь залит красным
недобрым светом.
Иней превращается в капельки воды.
Вода закипает вокруг моих пальцев. Энергия, захлестывающая меня с
головой, переливается в древнего железного зверя.
Тридцать, двадцать девять, двадцать
восемь...
Зажигается свет. Скаут снимает с меня
шлем: в помещении появляется воздух, становится тепло. Мои
перчатки падают вниз – вернулась гравитация.
Красный прямоугольник становится
зеленым на треть.
Корабль как жадное дикое животное,
выхватывающее сырое мясо из моих рук.
Пятнадцать, четырнадцать,
тринадцать...
Под ногами чувствуется вибрация.
Зверь потягивается, готовится к прыжку.
Яркие вспышки за иллюминатором.
Первые ракеты взрываются, не долетев до корабля.
Красный прямоугольник стал зеленым на
две трети.
Утекает время, отпущенное мне
Дымычем.
Зверь выгибается всей своей уродливой
тушей, ощетинивается иголками антенн. Теперь он весь дрожит,
готовый сорваться с места.
Последние капли энергии, полученные
от Пирамиды, стекают с моих пальцев. А красный прямоугольник еще не
залит полностью зеленым. Осталось совсем чуть-чуть.