Но девятый «В» инициаторов не называл, молчал, и всё тут.
– Бессовестные! Бессовестные! – с отчаянием сказала Бедная Лиза. – Натворили – и в кусты! Я бы с вами в разведку не пошла!
– Может, хватит оскорблять? – возмутились с задней парты.
– Семёнов! Слушать правду, по-твоему, оскорбительно? – грозно удивилась Лола Игнатьевна.
Семёнов стоял у парты, сунув руки в карманы, и дерзко молчал.
– Семёнов, я с кем разговариваю? Быстро вынь руки из карманов!
Семёнов вынул руки из карманов и снова надерзил:
– А может, я бы тоже с Елизаветой Георгиевной в разведку не пошёл, ну и что?
– Семёнов, я гляжу, ты разговорился.
– Сами спрашивали.
– Семёнов, я не об этом спрашивала. Я спрашивала…
– Простите, Лола Игнатьевна, – вмешался Боря Исаков. – Но может быть, имеет смысл спросить у нас не о том, кто это сделал, а о том, почему мы это сделали?
Исаков Боря был страстным борцом за справедливость. Поэтому Бедная Лиза поспешно сказала:
– Боря, объяснишь, когда спросят! – Она знала, что если дать Боре заговорить, то это чрезвычайно всё усложнит.
Боре не скажешь: «А ну прекрати грубить и дай дневник!» – чем обычно и кончается в школе борьба за справедливость.
Боря был интеллигентнейший, начитаннейший юноша. Он всё знал. Он был не просто круглый отличник, он был вундеркинд, вежливо скучающий на уроках. Победитель всех мыслимых олимпиад, гордость школы – вот кто был Боря Исаков.
Ни один конфликт между учеником и учителем в девятом «В» не обходился без Бориного участия. Боря всегда был готов объяснить учителям, что они в данном случае не правы (что учителям, разумеется, не всегда нравилось). Но спорить с Борей было трудновато: он имел скверную привычку ссылаться на авторитеты. «Вы полагаете? – спросит он, выслушав. – А вот Макаренко в этом вопросе с вами бы не согласился. Он по этому поводу говорил следующее…» (и можно не сомневаться, что Макаренко это действительно говорил), а то ещё процитирует Декларацию прав человека или Устав средней школы. И бог с ней, с Декларацией, но уж с Уставом-то хочешь не хочешь приходится считаться! Поэтому побаивались Борю учителя. Но не Лола Игнатьевна, которая вообще никого и ничего не боялась.
– Хорошо, Исаков, – согласилась она. – Если ты настаиваешь, начнём с вопроса, почему вы устроили это безобразие. Я слушаю.
– Прежде всего не надо спешить с определениями, – сказал Боря. – Безобразия, на наш взгляд, не было. Вернее, было, но не с нашей стороны… – тут Боря замолк, ожидая возражений.