– Виталий, я серьезно больна.
– В каком смысле? – насторожился он.
– У меня шизофрения. Сейчас просто ремиссия. А так…
– Так что? – Он глупо улыбнулся, отстраняясь. – Так ты слышишь голоса?
– Да, так я слышу голоса. Все верно. Поэтому я нигде не работаю. Поэтому у меня до сих пор нет детей.
Он налил в бокал шампанского до самого края и, выпив безо всякого тоста, спросил:
– Это же лечится, я надеюсь?
– Нет… – и она тут же зарыдала, закрывая лицо ладонями. На кровать упало несколько слезинок.
Он погладил Лику по голове, словно сочувствуя, взял с тумбочки сигарету, прикурил и вышел из бунгало.
Когда они приехали в Москву, он первым делом записался к своему психологу – долговязому, короткостриженому мужчине с восточным типом лица и редким именем Иннокентий. Это был опытный психолог, с несколькими образованиями и множеством наград, и, конечно, очень недешевый. Он часто помогал Виталию в решении жизненных неурядиц – давал ценные советы, помогал разобраться в ситуации. Вот и сегодня Виталий надеялся на его помощь, понимая, что, возможно, это будет самый важный визит к психологу в его жизни.
Иннокентий сидел в просторном кожаном кресле перед низким овальным столиком, отделявшим его от пациента. Свет был слегка приглушен, располагая к продолжительной доверительной беседе. За дверью работала кофемашина.
– Нас там не слышат? – поинтересовался Виталий, кивнув на дверь.
– Абсолютно, – Иннокентий поднял вверх обе ладони. – Как ваш отпуск? Отдохнули?
– Да, все хорошо. Мы с Ликой вчера вернулись. Она пока к себе уехала, а я к вам…
– Что-то случилось? Вы же, по-моему, хотели сделать ей предложение?
– Да, и почти сделал, доктор. Но… именно почти.
– Не понимаю, – Иннокентий взял со стола ручку, прикусил колпачок, перекинул ногу на ногу.
– У нее шизофрения! Представляете, шизофрения!
– Ах… надо же, – доктор поправил очки, задумчиво посмотрел в сторону двери. – Что ж… бывает.
– Это все ужасно, доктор, – Виталий провел по глазам тыльной стороной ладони, шмыгнул носом.
– Да?
– Думаю, да. Она больной человек. Не сможет иметь детей. А я ведь ей даже в любви признался, – глаза Виталия уставились в столик, а потом забегали в разные стороны. – Я ведь и правда ее почти любил. А может, и любил. Даже и не знаю теперь. Диагноз ее все планы спутал.
– Ну детей она иметь может, в этом ограничений нет. С чего вы взяли, что у нее проблемы?