Простите, простите, простите меня… - страница 14

Шрифт
Интервал


уже не встанешь…

«Музыка – беседа с Богом…»

Музыка – беседа с Богом.
Поначалу как могла —
визги дудки, рыки рога,
где не свет еще, а мгла.
Научилась понемногу
светлым громам, струнным звонам…
Разговаривает с Богом,
слушающим изумленно.

Соната

– Попрошу вас, мне того салата
и, пожалуй, этого вина.
– Тишина! Товарищи, соната!
Митя исполняет нам сонату! —
Пианиста слушает жена.
Музыка между столами бродит,
неуместно так обнажена.
Вина, воды, фрукты, бутерброды…
Пианиста слушает жена.
Нет, кому нужна сейчас соната!
Ладно, ее дело сторона.
– Кстати, он сильней играл когда-то. —
Пианиста слушает жена.
Листопад аплодисментов пылких.
Лишь одна не хлопает она.
Тосты, клики, вилки и бутылки…
Пианиста слушает жена.

«Творчество человеческое – это вызов…»

Творчество человеческое – это вызов
небытию, необжитой пустоте мироздания.

Он сжёг себя на площади центральной

Воспоминание о сороковом годе

Наш полк был поднят по тревоге.
Мы совершили марш-бросок.
Куда ночные шли дороги —
никто из нас и знать не мог.
На место прибыли к рассвету.
Рубеж заняли огневой.
Как в праздничные дни, котлеты
Раздали с кухни полевой.
Указаны орудьям цели.
Там враг неведомый засел.
Тут мы в готовности засели.
День поднимался, тих и бел.
Приказ начать артподготовку
полкам в одиннадцать ноль-ноль.
Отдельный дом с резным флагштоком,
лесок с отдельною сосной.
И ворошиловская лава,
царица славная полей,
покатит грозно, величаво
за шквалом наших батарей.
Но что такое? В десять тридцать
приказ: огня не открывать,
а мирно перейти границу
и без стрельбы, едрена мать!
И перешли ее без боя.
С оркестрами. Парадный строй.
Туда, где дом стоял с резьбою
и лес с отдельною сосной…

Из газет мы узнали, что Эстония, Латвия и Литва добровольно влились в единую семью советских республик.

В Таллине

50-й год

Порабощенная страна.
Я не сановный, не чиновный,
но перед ней уже виновный,
хоть это не моя вина.
Наносят мелкие обиды.
Что делать, им стократ больней.
Терплю, не подавая вида,
за грех империи моей.

В Вильнюсе

50-й год

Этот верующий город,
верующая страна.
Под пятой России гордой
распята. Не ты одна.
Так покайся перед ликом
Бога – он тебе родной —
и за грех страны великой,
у которой ты рабой.

Еще о Вильнюсе

Годовщина

Он сжег себя на площади центральной.
Всех оторвал от неотложных дел.
Мир онемел. Одною больше раной.
– Как сжег?!
– Да говорят, сгорел.
– С чего же он?