Молодость все же – великая вещь.
Когда лет в двадцать не спал сутками без потери тонуса, не раз
слышал от старших товарищей фразу «молодой, здоровья много». С
возрастом, когда к тридцати у выданного природой тела закончился
бесплатный пробный период здорового организма, эту фразу прекрасно
понял – как понял и важность восьмичасового сна. Так, а вот еще
одна дверца глубинных воспоминаний приоткрылась, отметил я краем.
Стараясь ни о чем не думать, понадеялся, что сейчас получится еще
что-нибудь вспомнить.
«У нас были анатомические подушки,
семь с половиной килограмм утяжеленного одеяла, пару кило мягких
игрушек, четыре грамма мелатонина, ромашковый и мятный чай, свежее
постельное белье, успокаивающая музыка и шторы блэкаут. Не то,
чтобы это было категорически необходимо для спокойного сна, но если
тебе уже исполнилось тридцать, то к делу нужно подходить
серьезно»
Ну да, ну да, вспомнил. Вздохнув, я
открыл глаза, возвращаясь в свою новую жизнь. Наоми рядом уже не
было. Осмотрелся – сестрица-лисица нашлась в кресле в углу комнаты.
Сидела молча, в полностью «человеческой» форме. Причем по позе
видно, что смущена. Чувствуется неловкость и даже в статике,
некоторое подростковая неуклюжесть. В сравнении, конечно, с ее
движениями, когда она скользит серебристой тенью на грани
превращения в хищно-магическое существо.
Похоже, вчерашнее проявление чувств,
после того как темнота ночи сменилась утренним светом, ее серьезно
смутило. Ну да, тоже предсказуемо. Чтобы не добавлять девушке
лишнего смущения, я ей подмигнул и кивнул, мол «все хорошо». Наоми
в ответ мне улыбнулась. Несмело, смущенно.
– Рейдзи?
– А?
– Нас кормить будут? Кушать
очень-очень хочется.
– Мне нельзя из комнаты без маски
выходить. Сходи да спроси.
Наоми вздохнула. Похоже, идти куда-то
спрашивать она стесняется. Да, не прошло даром затворничество. Ну
ладно, кто тут старший, тому и разруливать – я подошел к двери и
выглянул в коридор. Никого. Вернулся в комнату, распахнул окно.
Поодаль – в тени дубовой аллеи, увидел идущую мимо группу штабных
офицеров.
– Товарищи военные, разрешите
обратиться? А нас кормить сегодня будут?
Упс. Мой голос в утренней тишине
раздался громко и звонко – я за вчерашний день привык, что в маске
нужно говорить раза в два громче от привычного, чтобы быть
услышанным. Товарищи военные ничего мне не ответили, но судя по
реакции, хорошо заметили. Звезды там на погонах большие, светят
ярко, а значит скорее всего нас скоро все же покормят. Пока же
можно душ принять – направился я в ванную.