Он развернул меня и с рыком прижался губами к моим. Ни капли нежности, а, впрочем, о чем это я, этот мужчина не знал этого слова. Брал резко, страстно, горячо. Его рот сминал мои губы, проталкивал свой язык внутрь, не сражаясь с моим, подавляя его, трахая меня своим языком, заявляя на меня свои права. Когда он отстранился, тяжело дыша, я взглянула в его покрытые поволокой страсти глаза и выдала:
- Алекс, мы же договорились – никаких поцел…
- Это ты там с кем-то договорилась, - с хриплой усмешкой, не дал мне договорить мужчина, - я же не обещаю того, что заведомо не смогу сдержать, поэтому промолчал, помнишь? – я вспомнила, что он и правда не сказал мне ничего по этому поводу, сразу перевел разговор на свою бывшую. Я начала выбираться из его рук, но он даже не замечал моих жалких попыток. – К тому же, я говорил, что ты будешь наказана, если не съешь ужин?
- Но я съела все! – возмутилась я, невольно поддаваясь его игре.
- А как же устрицы, а? Зря не съела, говорят хороший афродизиак.
- Кобель несчастный. Не будешь же ты меня насиловать?
- Поверь мне, Рыжик, когда я за тебя возьмусь, единственное насилие будет для моих соседей слушать твои стоны.
Я вспыхнула, как маков цвет.
- Ты…ты…
- Давай я тебе помогу: сексуальный? Очаровательный? Мужественный?
- Невыносимый. – зло прошипела я. Конечно, я размечталась, он весь день был милым, сдерживался, но свою сущность не сдержишь и она прорвалась наружу.
- Не надо было меня дразнить! Я сдерживался, как мог, но разве я похож на монаха-мученика?
Он снова меня поцеловал, чуть сдержаннее, чем в первый раз, но так же напористо, неимоверно распаляя меня. Да, на монаха он смахивал меньше всего. Я сдалась его напору, начала отвечать на этот бешеный ритм, отвоевывая своему языку место в своем же рту. Мне не хватало воздуха и хотелось большего, я всхлипывала, не то в попытках вдохнуть, не то от тягучей страсти заполняющей все мое естество.
- Алекс. – выдохнула я, сама не зная, что хочу – остановить его и просить продолжать. Он затягивал меня в водоворот страсти. Выбраться из него было невозможно. А хотелось ли?
13. 2.6. Алекс
В этот вечер я, кажется, смеялся больше, чем за всю жизнь. Сегодня моя бестия упражнялась выводить меня из себя, но в итоге все заканчивалось моим смехом. Я сам себе поражался. Надо было приструнить ее, а я ржал, как конь. Когда она свалила меня в ванную, я честное слово, хотел свернуть ее птичью шейку, но увидев, как она заливисто смеется, сначала оторопел, а потом присоединился к ней. Не видел раньше ее смех, так, робкие улыбки. А вот искренняя радость в ее исполнении была прекрасна.