— Отец, — позвала я сначала тихонько, а затем все громче: — Отец! Отец! ОТЕЦ!!!
— Он не может ответить, — услышала я ответ стражника. На меня обрушились самые дикие подозрения и предположения. Прижав руку к губам, я старалась не расплакаться.
— Почему?
— Дьявол велел отрезать ему язык! — хохотнул наемник.
— О Боже! — заскулила я, прикусив пальцы.
— Я тебе сам язык отрежу и скормлю свиньям! — громогласно пробасил лорд Родерик. — Вот только выберусь отсюда!
— Отец! — воскликнула я и рассмеялась от облегчения. Я не могла остановиться, от хохота сползая вниз по решетке, прижимаясь к ней всем телом, сгибаясь пополам, как от боли в животе. — Отец!
— Прекрати немедленно! — мою истерику прервала хлесткая пощечина. — Ты пугаешь детей! — воскликнула подскочившая Мэри. Будто в подтверждении ее слов Сьюзан и Стивен тут же разревелись.
— Прости, — пробормотала я, прижимая руку к щеке.
— Это ты меня прости, — вздохнув, Мэри опустилась на колени рядом со мной и обняла. — Как долго нас здесь будут держать?
— Я не знаю... Отец! — снова позвала я. — Как вы? Как Генри?
— Заткнись немедленно! — отозвался стражник. — Обвиняемым в измене принцу Эдварду, наследнику престола, запрещено разговаривать друг с другом! Еще слово, и граф Невилл точно прикажет отрезать всем вам языки! И не только языки! — на этом месте он снова хохотнул. — Начнет, пожалуй, с, как его там, Гарри, или Генри!
— Что ты мелешь, пустоголовый болван! — рявкнул лорд Родерик. — Вас всех четвертуют за измену принцу Уильяму!
— Этот трус уже бежал из Олдкасла, пока вы сидите в этой дыре! — издевательски произнес наемник Дьявола. — Принц Эдвард готовится к коронации!
— Врешь, сукин сын! — взревел отец.
— А когда его коронуют, вас всех казнят!
— О Боже! — воскликнула Мэри. Обнявшись с детьми, она расплакалась. — Их-то за что, они же дети! Это все из-за твоего брата! — заорала она.
— Неужели ты веришь тому, что сказал тот, кого называют Дьяволом? — спросила я, хотя сама не знала, чему можно верить.
— Да как в это не поверить?! Генри всегда был трусом, но мечтал выслужиться перед отцом! Будь проклят этот род! Будь проклят тот день, когда я согласилась стать его женой!
Громкий скрежет ржавых несмазанных дверных петель прервал начинающуюся истерику. В проеме показался тот самый стражник с факелом в руках.