— Ну что, оприходовал ее? — хохотнул один из них.
— Отойди с дороги, — рявкнул Бран, почему-то не пожелавший в этот раз присоединиться к их веселью.
— Марисоль, с тобой все в порядке?! — пробасил лорд Родерик, когда я проходила мимо их камеры.
— Да, отец, — я хотела остановиться, уже потянулась рукой к решетке, чтобы лучше рассмотреть в каком состоянии они находятся, но Бран не дал мне этого сделать, дернув к себе.
— Пошевеливайся, — рыкнул он и затолкал меня к Мэри с детьми. Они бросились ко мне, едва стражник успел повернуть ключ в замке.
Как же здесь было холодно! Я снова начала дрожать, сырой воздух быстро проник под одежду, и, казалось, добрался до костей. Я обняла повиснувших на мне племянников и чуть снова не заплакала: мне не удалось добыть для них ни крошки.
— Как ты? — спросила Мэри, обнимая меня и усаживая на солому.
— Все нормально, — кивнула я.
— У тебя новое платье? Просто я чувствую пальцами, что это не те обноски, в которых ты уходила. Что ты для этого сделала?! — ее голос перешел в визг, но она быстро постаралась взять себя в руки и продолжила. — А знаешь, я тебя даже не осуждаю! Наверно, на твоем месте так поступили бы многие!
— О чем ты говоришь?! — ахнула я. Я не ожидала такого от Мэри! Подбородок задрожал от необоснованных обвинений. — Как ты можешь?!
— Могу! А ты, я смотрю, времени зря не теряла! — запальчиво воскликнула Мэри, и в ее голосе слышались слезы. — Вот только почему ты вернулась? Не понравилась их предводителю? Пока ты там наслаждалась жизнью, мои дети страдали от голода, холода и жажды!
— Вели своей жене угомониться, — донесся до меня голос отца, пока я собиралась с мыслями после ее обидных слов.
— Замолчи, Мэри! — тут же послышался голос старшего брата.
— Почему я должна молчать?! — его жена сорвалась на визг. — Это все из-за тебя! Все из-за вашей семейки! Мои дети там, где они не должны быть! Они голодают, а тебе плевать!
— Это и мои дети тоже! — взревел Генри, а молчавшие до этого Сьюзан со Стивеном расплакались.
— Заткнулись все! — рявкнул стражник. Он быстрыми шагами подошел к нашей камере и, отперев дверь, поставил на пол корзину, накрытую полотенцем.
Мэри, оттолкнув меня, бросилась к корзине, и в свете факела мы увидели внутри хлеб, сыр и кувшин с водой.
— Отдай! Это детям! — выдернула она из моих рук кусок ржаного хлеба. — Это все детям!