— Убийца! — кричала мне она. — Убийца!
Ее глаза горели зеленым пламенем. Отвращение, испытываемое ко мне, исказило прекрасные девичьи черты, столь юные и свежие. Промокшее под начавшимся осенним дождем платье облепило ее стройную фигуру. Марисоль... Дочь моего врага зовут Марисоль... Она рыдала на груди этого мерзавца, которого я поклялся убить, и умоляла не оговаривать себя. Я отвернулся от этой тошнотворной картины, но их слова все равно долетали до меня.
— Зато ты будешь жить, — «убеждал» ее папаша.
— Нет, мне не нужна жизнь такой ценой, — продолжала всхлипывать эта наивная дурочка.
Было видно невооруженным взглядом, что Род слишком хорошо знал свою дочь, он прекрасно осознавал на какие точки надо давить, чтобы добиться желаемого. Вот и сейчас, она уговаривает его не клеветать на самого себя, а он якобы нехотя соглашается. Я презрительно сплюнул от развернувшегося фарса. Оглядел разрубленное тело насильника и истязателя моей сестры, валяющееся в грязи: собаке — собачья смерть! Он хотел Божьего суда, вот Бог нас и рассудил! Трус! Хотел выслужиться перед папашкой, показать, что он тоже чего-то может, и выбрал беззащитную девчонку! Сколько лет я лелеял в сердце ненависть, строил планы мщения! Я круглыми сутками перебирал в голове имена людей, кому поклялся отомстить, среди них было и ее, девушки, обещанной мне еще до рождения. Я бросил взгляд в ее сторону, Марисоль продолжала обнимать отца, убеждая его, что с достоинством примет свою смерть.
Захватить их замок оказалось слишком просто: в тот день стражники накидались вином как свиньи с самого утра. Наши повозки беспрепятственно ввезли вооруженных до зубов наемников под мешками с картофелем, которые даже никто не проверил. Я покачал головой. Я не смог сделать с ней того, что они сотворили с Хлоей. В ту ночь, когда я разорвал на ней одежду и увидел жемчужные бусы, те самые, что были перепачканы кровью моей сестры, на мгновение мне померещилось, что это она, Хлоя, лежит сейчас обнаженная передо мной и умоляет сжалиться над ней. Видение было столь отчетливым, что я замешкался: еще одна загубленная жизнь. Эта девушка ни в чем не виновата, она даже не родилась тогда еще. Хлоя тоже была ни в чем не виновата... И Тим... И мама...
В тот вечер я приказал посадить всех в темницу. Марисоль еле оттащили от тела служанки, которую она бережно пыталась привести в чувство. Такая же, как Хлоя... Та тоже думала в первую очередь о ком угодно, но не о себе, что и сгубило ее. Она бросилась спасать слуг, надеясь вывести их через секретный лаз, и попалась.