Тихо всхлипывала Нина, а вот Эл даже
не плакал. Наверное, слезы кончились. Мы шли с ним рядом, затем в
таком же молчании сели в карету. Траурная процессия потянулась по
улицам столицы. Мне хотелось как-то поддержать мальчика, но разве
есть слова, которые смогут сделать меньше самую главную беду –
потерю матери? Увы, нет. Я тоже через это прошла, и моя боль до
конца так и не утихла.
Вдоль следования кортежа выстроились
люди. Кто-то плакал, кто-то кидал под копыта лошадей цветы.
Оказалось, что королевская усыпальница находится посреди кладбища в
северном районе столицы. Мы добирались туда добрый час – лошади
вышагивали медленно. А когда приблизились к арке, за которой
начиналась главная аллея и ровные ряды могил, Элберт вдруг побелел
как мел.
- Я не пойду туда, - одними губами
прошептал он.
- Эл, так нельзя, - попыталась его
убедить. – Ты же сам понимаешь, что должен попрощаться, и…
- Я. Туда. Не пойду! – Он почти
кричал, и придворные заволновались. – Ты не видишь их, а я вижу! И
ее тоже! Не пойду, не пойду!
- Хорошо, милый! – Я прижала к себе
бьющегося в истерике мальчика. – Мы побудем тут, слышишь? Никуда не
пойдем, обещаю.
- Эрна Идейр? – подбежал к нам герцог
Даренвиль. Конечно, кто же еще?
- Там призраки, - пояснила я. – Его
величество останется со мной. Дальше полагаюсь на вас, эрнан
Даренвиль.
- Конечно.
Анжей не стал настаивать или задавать
лишних вопросов, и уже за это я была благодарна. Процессия
двинулась дальше, наша же карета отъехала чуть в сторону. Эл сидел,
закрыв лицо руками. Только плечи продолжали вздрагивать.
- Какой из меня король, Тина? – вдруг
глухо спросил он. – И какой маг? Я даже зайти туда боюсь!
- Это нормально, Эл! – погладила его
по плечу. – Твоя сила проснулась, и тебе страшно. Если бы я их
видела, то, может, тоже не пошла бы.
- Но ты с папой ликвидировала
прорывы. Там же были духи!
- Были, - согласилась с ним. – Но
тогда речь шла о жизнях людей, и рядом со мной был твой папа. А
сейчас… Тебе просто нужно время. Дай его себе.
- Через три дня мне придется…
Эл внимательно посмотрел на арку.
- Ты знаешь, - продолжил вдруг, - я
вижу ее во дворце. Маму. Она ходит по коридорам и будто не
понимает, что умерла. Смотрит на меня, открывает рот, но я ее не
слышу, а она кричит…
Боги! За что этому ребенку такая
кара? Он же не справится! Лишится рассудка! Я прижала его к себе,
защищая от всего мира, но слишком ненадежной была эта защита.