— Ты как узнал мое детское прозвище?
— Сам придумал. Угадал?
— Меня папа так называл, — глаза становятся печальными.
Видимо, что-то не так у нее в семье. Но я решаю не лезть. Не мое это дело.
— Ладно, папе привет. А я пошел.
— Стой, Лёня. — оборачиваюсь. — Папа мой давно умер.
— Сочувствую. — становится стыдно.
— Сколько тебе надо, чтобы доехать туда, куда ты собирался?
— Две тысячи.
— Немало.
— Ну... жизнь нынче не дешевая.
Молчит.
— Ладно, идем. Я тебе помогу, раз уж встретились.
Алиса
Сама не понимаю, какого лешего творю. Никогда в жизни до этого
момента я не приглашала домой чужих людей. Парни вообще под запретом, потому
что мой брат и отчим — церберы, следящие за каждым моим шагом. Они пришли бы в
ярость, если бы узнали, что я познакомилась с парнем на улице. То ли дело,
Евгений... Он же посватался! Да и жених он «завидный», нравится отчиму.
Поэтому я совершаю невообразимо опрометчивое «преступление»,
приводя в квартиру, которую мы с братом снимаем, Леонида.
Родители живут в пригороде, время от времени приезжая «в
гости», чтобы проконтролировать наш быт. Но сегодня они не собирались в гости,
поэтому они не узнают о моем самовольстве. Во всяком случае, я надеюсь на это.
Разумеется, Вениамина дома тоже нет, иначе я бы не привела
чужого, а тем более по виду смахивающего на бомжа.
Братишка пошел в отца, они оба ненавидят людей. Веня меня
терпит только из-за того, что я оплачиваю часть коммунальных расходов и готовлю
ему еду, а также содержу квартиру в порядке. За это он выполняет роль
надзирателя, суровой «няньки». У нас в доме комендантский час, дресс-код и
список обязанностей, почти как в армии, только строже.
Наверное, у этого Леонида есть дар убеждения или гипноза,
иначе не объяснить то, что прямо сейчас я аккуратно складываю для него чистое
полотенце и даже тайком беру кое-что из старой одежды брата. Надеюсь, он не
хватится этих спортивных штанов, ведь его интерес к спорту ограничивается
просмотром футбола по телевизору.
— Горячая вода слева, мыло и шампунь на полке. На все про
все у тебя десять минут. Поторопись, иначе есть риск убегать с намыленной...
шеей.
— Спасибо, солнышко, — расплывается в улыбке. Пропускаю мимо
ушей его фамильярность, обращая внимание на то, что для беспризорника у него
очень белые и ухоженные зубы. Именно поэтому хочется верить в то, что сегодня
ему просто не повезло. А папа меня учил, что людям нужно помогать... да, именно
поэтому я сейчас ему помогаю. Если бы он хотел мне навредить, то не стал бы с
такой радостью брать у меня из рук видавшее виды старенькое полотенце. Впрочем,
если даже он — вор, то красть у нас дома нечего. Живем мы очень скромно.