Свой длинный хвост Кира замотала в
свободный пучок на макушке одним движением, скинула кожаную куртку
и размяла шею. Она сможет доехать быстро, меньше чем за сорок
минут. И даже поймает закат, его самую красивую часть — тонкую
бордовую полосу над черным краем этого мира.
— Ну что, поехали, попаданец? —
спросила она рыжего.
Хотя, может, он все же блондин? Тот ей
улыбнулся, его взгляд скользнул по фигуре Киры. Ну да, на человека
из эпохи кринолинов и оборок ее майка и штаны в облипку должны
производить оглушительное впечатление. Кире даже стало весело, и
она чуть развернулась к мужчине.
— Нравится? — Она усмехнулась. — Знаю,
что скажешь. Грудь мелковата, попа перекачана. Но бабушка называла
меня восточной красавицей, так что молчи.
Парень ничего и не говорил, просто
снова улыбнулся. Вежливо и без подтекста. Его одежда, немного
волнистые волосы, да все в нем будто говорило о временах Пушкина.
Рыжий мог бы стать романтическим героем, если бы не цепкий взгляд и
жилистое тело, словно сжатое как пружина. В общем, не совсем
расслабленный аристократ с печальным взором.
Хотя и Кира, конечно, никакая не
восточная красавица. Одно наличие карих глаз и темных волос еще
никого не делало Шахерезадой. Сотрудников лаборатории так точно. Их
непривлекательность в глазах Киры не исправляло даже то, что
любимая бабушка считала все оттенки тепло-шоколадного и черного —
верным признаком восточной красоты.
— Ладно, погнали. А то правда еще
расщепишься. Не хочу, чтобы от тебя осталась лужа. Ты
симпатичный.
Кира взялась за руль, и Малышка легко
выкатилась из ангара. На крыше включился прожектор, на передний
бампер опустилась дополнительная защита, а пыльные стекла начали
самоочищаться. Серьезная подготовка, подумала Кира, но не стала
отменять действия искина. Вдруг в их степи проблемы?
— Открытие портала через тридцать
минут, — сообщила Малышка ласковым голосом.
— Тридцать минут, — повторила Кира,
улыбаясь. Она успеет увидеть закат, просто поедет чуть
быстрее!
— Засекаю время. Открытие ворот через
три, два, один…
Кира вдавила педаль газа. Створки
ворот только разъехались, а Малышка уже пролетела между ними, как
птичка.
От полосы прожектора по кочковатой
земле будто стелился пар. Так выглядела пыль, вечно сопровождавшая
работу паромщика. Она торопливо прижималась к земле и разлеталась в
разные стороны, когда ее на полной скорости сбивала машина.
Несмотря на усталость, Кира любовалась, потому что ей нравился этот
момент. Начало пути, нырок в серый свет, сила машины и тихий шум ее
колес.