А сегодня он идет с ней просто поговорить о том, что происходит вокруг нее. Что происходило? А что-то нехорошее. Лев это своим чутким воровским нутром чувствовал, только объяснить толком не мог. Для того чтобы эти объяснения у него появились, и нужно задать ей пару вопросов.
Он ведь увидел ее вчера! Слава богу, что увидел, а то ведь решил уже, что придумал все или приснилось ему. Фотография – да, существовала. Он ее разгладил, на твердую картонку наклеил, чтобы не коробилась в местах сгиба. И поставил на столе, оперев о стопку книг по рукоделию – все, что осталось от непутевой сестры, сгинувшей с каким-то заезжим хрычом. Но фотография фотографией, а живой фею очень хотелось увидеть. Посмотреть, так же хороша она, как на снимке.
Хороша! Еще как хороша! Пускай темно было на улице, и свет уличных фонарей почти не доставал до того места, где они столкнулись нос к носу будто случайно – он все подстроил, увидев, что она идет от проулка к своему подъезду, но он все, что нужно ему было, успел рассмотреть.
Это она! Это его фея! Он мечтал о ней долгими одинокими вечерами и ночами. Грезил о счастье подле нее. Потом, когда у него появилась ее фотография, даже пытался с ней разговаривать. Диалога, правда, не получалось, потому что фея лишь молча улыбалась ему со снимка и не отвечала. Но он-то, он-то мог говорить с ней хотя бы так.
Сегодня вот решил поговорить с ней лично, без фантазерства всякого, которое уже и раздражать начало. А то как бы чего не вышло. Больно нехорошие дела вокруг нее начали происходить.
Вчера он сам у себя спросил: а не сочиняет ли он? Не накручивает ли себя? Может, с психикой что из-за неразделенных чувств случилось?
Подумал, валяясь в ванне, и решил, что нет – с ним все в норме. Это с ней…
Нет, это вокруг нее что-то не то затевается. Да и портфель этот покоя не давал. Зачем он только взял его тогда?!
Так, минуточку, минуточку! Не взял бы портфель – не нашел бы ее фотографию. Не нашел бы фотографию – не узнал бы никогда, кто живет в той квартире, которую он на пару с каким-то ухарем обчистил в тот день. И не случись ничего этого, не собирался бы он сейчас на свое первое в жизни свидание.
Нет, конечно, бывали, бывали у него встречи. Но такие все глупые, несуразные. И бабы были такими же глупыми и несуразными. Им не то что розы, веника драного он никогда не додумался бы принести. С ними все бывало просто до ломоты зубовной. Созванивались, она приходила. Едва ли не с порога раздеваться начинала. Потом, сонно ломаясь на его койке, принималась жеманиться, корчить из себя непонятно кого.