— Ничего себе история!.. — покачала головой Ханна.
— Подполковник Розальский сказал, что Шольт раньше был
романтиком, но жизнь из него даже доброту выбила. Ой! Только вы не
вздумайте при Шольте как-то намекнуть, что знаете. Шольт от этого
бесится. И не упоминайте, что Йонаш — кварт. У него в свидетельстве
о рождении написано «волк».
— Квартам часто по трем четвертям происхождение пишут, — сказала
Ханна, переваривающая ошеломительные новости. — М-м-м... а про
Мохито тебе что-нибудь рассказывали? Загадочный какой-то тип. Вечно
в капюшоне.
— Он весь в шрамах, — доложила Снежка. — Осколками обсидиана
посекло. Дополнительная бомба сработала, и он подорвался. Ухо — как
расплющенный вареник, на виске шрам... врачи глаз спасали, не до
красоты было.
— Откуда ты столько обо всех знаешь? — удивилась Ханна.
— Прислушиваюсь. И вы бы знали, если бы прислушивались и иногда
вопросы задавали. Йонаш много болтает. Про Мохито он рассказал.
Ханне почудился упрек — «никого, кроме себя, не замечаете». Она
почувствовала, как вспыхнула, начала нарастать злость. Сделала
несколько глубоких вздохов. Успокоилась. Перевела разговор на
нейтральную тему и, отказавшись от второй чашки чая,
попрощалась.
В новостях по телевизору не показывали ничего нового. Всё те же
кадры — только оторванная рука уже размыта кубиками — и «Скорые», в
которые грузят носилки с оборотнями. Всё то же число пострадавших,
плюс трое, обратившихся в больницу с легкими травмами.
Попытки читать или слушать музыку с треском проваливались. Мысли
упрямо возвращались к Шольту. К пересказанным Снежкой словам
Анджея: «Раньше был романтиком, но жизнь из него даже доброту
выбила». Интересно, что толкнуло Шольта на первое нарушение долга,
на лжесвидетельство? Влюбился с первого взгляда? Пожалел не совсем
сторчавшуюся висицу? Наверное, мать Йонаша действительно была
красавицей, раз сумела вскружить голову полицейскому при исполнении
служебных обязанностей.
Описанная Снежкой семейная жизнь Шольта казалась Ханне адом. Она
с подросткового возраста знала, что зависимость от наркотических
веществ у висов и висиц развивается едва ли не с первой понюшки или
глотка. Избегала любых предложений попробовать, рвала знакомство с
теми, кто подсаживался на «пыль». Пусть хоть сто раз говорят, что
для волков она в умеренных дозах безвредна! Ханна однажды видела,
как у благополучного одноклассника сорвало крышу, и предпочитала
держаться в стороне от бомб с аконитовым детонатором. Жить с
наркоманкой? Надеяться, что она избавится от зависимости, родив
ребенка? Да уж, Шольт был беспросветным романтиком. Или попался в
ловушку истинной связи.