— Ох-ох, — застонала старшая. — Грешно работу начинать без
покаяния. Надо вызвать жреца, пусть обряд очищения проведет.
— Какой обряд? — еще сильнее обозлилась Ханна. — Через четыре
часа открытие! Отпирайте помещение, включайте печи, начинайте
шинковать овощи, распаковывайте замороженные полуфабрикаты.
— Нельзя идти против воли Хлебодарной, — прошипела младшая
сестрица-пекарша. — И порог переступать нельзя, пока поминальные
зерна не уберут. И убирать с молитвой надо, а не просто так.
Ханна взглянула на пол веранды, засыпанный крашеным пшеном и
горохом, срезала очередную ленту и приказала:
— С черного хода иди, если тебе вера через мусор шагнуть не
позволяет. И избавь меня от показного благочестия. Тот, кто это
сделал, не чтит ни Камула, ни Хлебодарную, иначе бы не шутил с
подобными вещами.
— Не тебе судить, — прищурилась бурая. — Вы, висы и висицы,
бродите меж двух алтарей. Лавируете, не признавая ни бога войны, ни
богиню плодородия. Мы с сестрой не возьмем грех на душу. Не войдем
в оскверненный дом, пока не услышим дозволение жреца. Мы уважаем
волю Хлебодарной.
«Вот и вылезло... — подумала Ханна. — Чистая кровь, правильные
боги, пониженная социальная ответственность... как некстати. Не
судьба сегодня открыться».
— Увольняю обеих, — сообщила она, обрезая очередную ленту. — За
документами зайдете завтра. На испытательном сроке я могу отказать
вам от места без объяснения причин, чем и пользуюсь. До
свидания!
— Добрый день!
Ханна вздрогнула. Волк Ёжи как будто вынырнул из-под земли —
уличный шум скрадывал шаги, сбивал с толку.
— Позвольте, я помогу.
Она кивнула и отдала ему инструменты — руки уже затекли от
непривычной работы.
Тук-тук-тук... шурх!
С ножом Ёжи обращался уверенно — рубил ленты быстро и аккуратно,
рассчитывая силу удара.
— Есть перчатки и мусорные мешки?
Да что же это такое? Снежка тоже подкралась незаметно, поставила
торбу на стол, и, не испытывая никакого божественного трепета,
топталась по крашеному пшену.
— В кафетерии, в подсобке, — Ханна достала связку ключей с
брелоком из кармана. — Вот, смотри. Зеленая кнопка поднимает
жалюзи. Замок простой. Я сейчас тебе покажу, где всё лежит.
Они дружно взялись за дело, и к приходу уборщицы и декоратора,
который должен был наполнить гелием воздушные шары, о проклятье и
поминовении ничего не напоминало. Снежка смела пшено и горох, Ханна
набила лентами два больших мешка, Ёжи вынес их в мусорный бак.
Вопрос: «Открываемся или откладываем на завтра?» так и не
прозвучал. Ёжи и Снежка отмылись, переоделись в форму, и, шурша
прозрачными перчатками, принялись за дела: противни с пирогами и
ватрушками отправились в печь, бодро застучала овощерезка, от гриля
вкусно запахло жареной курятиной. Ханна принюхалась, сглотнула
слюну, вспомнила, что не успела позавтракать и поспешно сбежала в
квартиру — перекусывать, гладить блузку, приводить себя в порядок,
чтобы хотя бы на открытии выглядеть прилично и достойно.