– Ах, сэр, ведь я старуха, вы это знаете.
– Нет, нет, нет! – воскликнул Люпекс. – И слышать не хочу. Что вы скажете, на это, мистер Кредль, насчет обеда, знаете, вчетвером?
Само собою разумеется, что приятно было видеть мистера Люпекса в его настоящем настроении духа, гораздо приятнее, чем в то время, когда дело с ним, по его собственному выражению, не обошлось бы без крови, но как ни был он приятен, и на этот раз все-таки было видно, что он находился не совсем в трезвом состоянии. Поэтому Кредль не назначил дня для скромного званого обеда и только заметил, что будет очень рад воспользоваться приглашением при первой возможности.
– Теперь, Люпекс, пора спать, – сказала жена. – Ты знаешь, тебя сегодня был тяжелый день.
– А ты, моя милочка?
– Я приду сию минуту. – Полно же пожалуйста, не дурачься, отправляйся спать. Иди сюда! – И она стала в открытых дверях, ожидая, когда он пройдет.
– Мне бы хотелось лучше остаться здесь и выпить стакан чего-нибудь горячего, – сказал Люпекс.
– Люпекс, ты опять хочешь рассердить меня, – сказала жена, бросив на него взгляд, совершенно для него понятный.
Люпекс не имел расположения драться и в настоящее время вовсе не жаждал крови, поэтому он решился идти. Но во время перехода он приготовился к новым битвам.
– Уж сделаю же я что-нибудь отчаянное, – говорил он, снимая сапоги, – непременно сделаю.
– Ах, мистер Кредль, – сказала мистрис Люпекс, как только затворила дверь за удалившимся мужем. – Я не знаю, как взглянуть вам в глаза после событий этих последних памятных дней!
Она села на диван и закрыла лицо свое батистовым платком.
– Перестаньте, – сказал Кредль, – это ничего не значит между такими друзьями, как мы.
– Но ведь это будет известно в вашем управлении и уже, может быть, известно, оттуда приходил к нему в театр какой-то джентльмен. Не знаю, переживу ли я это?
– Согласитесь, мистрис Люпекс, я должен же был послать кого-нибудь.
– Я не обвиняю вас, мистер Кредль. Я знаю очень хорошо, что в моем жалком положении не имею даже права обвинять кого-нибудь и не могу судить об отношениях одного джентльмена к другому. Но только подумать о том, что мое имя упоминается с вашим… Ах, мистер Кредль! мне стыдно взглянуть на ваше лицо!
И она снова спрятала свое лицо в батистовый платок.
– Хорошее к хорошему идет, – сказала мисс Спрюс, в тоне ее голоса было что-то особенное, придававшее словам ее много скрытного значения.