До армии я очень хотел собаку, мечтал о кокер-спаниеле.
– Да зачем тебе этот кокер?! – удивилась Вера, – У меня неделю назад сука ощенилась, приходи в гости и забудешь обо всех кокерах в мире! Обещаю.
Вера не обманула.
Когда я увидел, как табунок маленьких ирландцев бежит мне навстречу по прихожке, ни о какой другой собаке уже не думал.
Щенок стоил 400 рублей. Стипендия у меня была сорок. Но Вера пожалела меня и согласилась сбросить цену до 250-ти. Таких денег у меня тоже не было. Я их занял у бабушки. ДВЕСТИ ПЯТЬДЕСЯТ РУБЛЕЙ. Почти две средних зарплаты служащего в СССР.
Эти деньги я вернул. Устроился на работу санитаром на полставки в «3-ю Советскую». Днём учился на филолога, а ночью встречал пациентов в приёмном покое и носил трупы в морг.
Выбирал щенка так:
– Вон тот, самый бойкий, можно будет мой?
– Можно.
Вытащил его из кучи-малы братьев и сестёр, усадил в спортивную сумку и мы пошли домой.
По дороге нам со щенком попалась толпа гопников. Их предводителя я очень хорошо знал – Роджерс. Роджерс ненавидел меня давно.
***
У меня есть друг Серёга. Учились вместе на Подготовительном Отделении Саратовского университета, на филологическом. В 90-е мы сошлись с Серёгой на музыке, но были абсолютно разные и тогда, да и сейчас тоже неодинаковые. Серега жил в районе, который примыкал к Городскому парку и водил дружбу с одним из бандитских бригадиров парковых. Это и был Роджерс. Редкостный отморозок – грабил, насиловал, убивал. Где была милиция? В демократичные 90-е у милиции дел хватало и без роджерсов.
Не смотря на брутальность, Роджерс сильно ревновал ко мне друга. Поводы были. Почти всё свободное время мы с Серёгой проводили вместе: писали и играли свою музыку, бегали по девчонкам и читали одни и те же книжки. Кроме того, Роджерсу не нравилось, что я заносчив, ношу очки и хайер ниже лопаток. И не пролетарий. Ещё нужны поводы для ненависти?
Как-то ночью в мою дверь позвонили. За дверью стоял Роджерс. За его спиной угрюмо молчали несколько быков из парковых.
– Я тебя убивать шел. Серёга отговорил. Сказал, что дружить со мной перестанет. Убивать не буду. Но хочу убить.
И Роджерс ушёл.
В моей крохотной однушке спали жена и 4-летняя дочь. За час я выкурил пачку.
Демократия в стране только начиналась.
***
И сейчас этот самый Роджерс стоял передо мной, а за его спиной стояли еще человек шесть гопников.