- А как ты хотел? Алёнку все равно придется отдавать замуж. И
Козловские – это прекрасная партия. Твой род только выиграет.
- Я бы хотел – совсем не выдавать. А если и выдавать, то хотя бы
за Феликса, или вообще принца Уэльского!
- Сына Монарха? Ты с ума сошел! Твои амбиции не знают границ,
Артемий Павлович. У тебя всего лишь школа для деток богатых
родителей и все. Да это, конечно, определенный статус, но других
достижений у рода Артамоновых пока что нет. Усилить свои позиции за
счет Козловских – не самый худший вариант. Я бы наоборот
рассматривал это как выигрышную партию.
- Ты просто не знаешь их отпрыска. Стефан – удивительно
мерзотное создание. Как бы это не звучало из уст директора
школы.
- Так ты борешься за статус или переживаешь за семейную жизнь
дочери?
- Одно другому не мешает. Пойми, там вся семейка такая – быдло в
пятом поколении, не смотри, что аристократы.
- Да уж мне-то не рассказывай!
Артемий Павлович встал из-за стола и подошел к окну. Дождь лил
непроходимой стеной и от этого на улице было темно хотя время
только немного переступило за обеднее.
- Еще неизвестно как на все это отреагирует мой папаша, - хмуро
произнес он.
- Да-а-а, - протянул Василией Семенович. – Павел Артемьевич –
бомба замедленного действия.
- Вот-вот.
- Ладно, Артемий Палыч, я пойду. Еще к Троцким ехать.
- Давай.
В кабинет ворвался один из студентов с бледным лицом и
трясущимися руками. Директор школы резко обернулся и хмуро
посмотрел на него.
- Ар-р-р те-те-те мий Па-па-палч, - голос студента дрожал.
- Говори, - поднял одну бровь тот.
- Ваш сын погиб…
Широ – сука!
Как же болит башка.
Черт. Это эффект перемещения или что? Я попытался открыть глаза,
но яркий свет резанул с такой силой, что головная боль только
усилилась. Инстинктивно закрыл лицо рукой и попытался перевернуться
на бок.
- Лежи-лежи, сейчас носилки принесут. Это просто чудо какое-то,
хоспаде, - голос женский, почти старушачий.
Жестко! Я что на полу? Как же вы низко пали, ваше величество.
Так, надо открывать глаза, чтобы хоть немного понять, что
происходит.
С неимоверным усилием и сильной болью я прозрел. И точно ведь –
растянулся на полу, а надо мной нависла объёмная сиська в белой
блузе с рюшками. Обладательница бюста – приятного вида женщина лет
пятидесяти с косынкой на голове – придерживала меня за плечи, чтобы
я не поднимался и даже немного поглаживала. Эх, жаль, что не
молодая.