- К сожалению, мы не можем разглашать данные заказчика, - произносит курьер. – Но к букету приложена открытка. Посмотрите, пожалуйста. Возможно, это поможет понять, кто именно отправил подарок.
- Ясно, - заключает Ярик. – Спасибо.
И прежде чем я сама успеваю сориентироваться, парень ловко выхватывает светлую картонку, помещенную между розами, вертит между пальцами, изучает.
- Тут же пусто, - хмыкает. – Ничего не написано. В чем смысл? Зачем запихивать в букет такую открытку?
Золотой отблеск режет глаза. Полосует, будто лезвием проходится. Раз за разом.
- Покажи, - требую глухо, с огромным трудом разлепляю губы.
- Что? – спрашивает и вдруг поворачивает открытку.
Сердце обрывается, резко ухает куда-то вниз, будто в пропасть проваливается. Не живу, не дышу. Мир меркнет. Краски исчезают, контуры расплываются, растекаются. Вокруг нет ничего. Пустота. Темнота кромешная. Мрак сгущается, давит на затылок.
И лишь золотистые контуры короны режут разум на части. Вспарывают, раздирая в клочья мою реальность. А ниже выведено лаконично. По-английски. Скромно и со вкусом.
Принцесса.
Открытка никак не подписана. Но это и не требуется. Все уже очевидно. Никакие строки не отобразят то, что ощущаю сейчас. Кислота прожигает насквозь.
Господи, помоги.
- Юля! – пораженный возглас Ярика. – Твои руки…
Оборачиваюсь. Лихорадочно изучаю окрестности, осматриваюсь по сторонам, оглядываю местность. Отчаянно стараюсь исследовать каждую деталь.
Где он? Черт раздери. Где этот гад?!
Он должен быть рядом. Должен смотреть. Он бы такое зрелище ни за что не пропустил, упивался бы каждым мгновением, наслаждался. Больной ублюдок. Проклятый психопат. Он близко. Совсем рядом.
- Юля, - чужая ладонь дотрагивается до плеча.
Дергаюсь, отшатываюсь, точно ошпаренная. Голова кругом идет, едва удерживаю равновесие. Озираюсь в напрасном поиске своего извечного преследователя.
Только вокруг никого. Ничего подозрительного. Автомобиль наших соседей. Пустой, и это отлично видно, ведь стекла без какой-либо тонировки. Машина службы доставки.
- Юля, прошу, - повторяет Ярик. – Твои руки… нельзя же так.
Как? О чем он?
Гулко сглатываю, перевожу взгляд ниже и содрогаюсь. Мои пальцы до такой степени сильно сжимают чертов букет, что шипы впиваются в ладони, вгрызаются, заливают плоть багрянцем. Запястья щедро обвиты алыми струями.