– А что, если она забудет, кто мы такие? – бормочет Билли, переминаясь с ноги на ногу.
– Не забудет, – уверенно говорю я.
– А вот дедушка Альберт перед смертью забыл, – возражает Билли. – Когда мы навещали его, он ни разу не вспомнил, кто мы такие. Бабуля Ибица все твердила ему, что меня зовут Билли.
– Он был нездоров, – объясняю я.
Возвращается папа. Он сгребает нас с Билли в такие крепкие объятия, что кости у нас чуть не превращаются в порошок. Он отпускает нас только для того, чтобы пропустить спешащего куда-то мальчика. Весело помахав нам на прощание, папа уходит; мы смотрим, как он забирается в «Дона Карпеоне» и уезжает так далеко, как только позволяет ему сдутая шина. Одноглазая треска скрывается из виду.
Секретарша извиняется перед нами и отвечает на телефонный звонок; глаза Билли наполняются слезами.
– Я так хотел, чтобы Перл была тут… Больше всего на свете, – причитает он. – Мне хотелось, чтобы она обняла нас, как умеет она одна, и теперь мы остались без обнимашек.
Я отчаянно пытаюсь успокоить Билли, говорю ему, что Перл наверняка отлично проводит время в цирке. Кувыркается на гимнастическом коврике и смеется над тиранозавром. Билли вытирает глаза и признается: он больше не думает, что Перл сбежала с цирком, наверно, ее похитили пришельцы. Недавно он видел в небе странное свечение. Может, это был космический корабль?
– Или самолет? – улыбаюсь я.
Но Билли меня не слушает. Он говорит, что ему страшно. Вдруг Перл исчезла навсегда, как и мама?
– Но мама не улетела на ракете, – говорю я. – Уж это-то тебе известно.
Секретарша вешает трубку. Она объясняет мне, как пройти в мой новый класс, и уводит Билли. Они удаляются по коридору, и я слышу, как Билли говорит:
– Спасибо вам, миссис Редька.
– Рэдкин, – поправляет женщина со смехом.
Я гляжу через приоткрытую дверь в класс и внезапно слышу громогласный голос за спиной:
– Входи, они не кусаются.
Дрожа, я открываю дверь и заношу ногу за порог. Глаза всех детей устремляются на меня. Они будто зомби, почуявшие свежее мясо. Если я прав, то они как раз очень даже кусаются. Очень даже.
– Давай же заходи. В коридоре ты вряд ли чему-нибудь научишься.
Может, и нет, но хотя бы останусь в живых.
Как только я оказываюсь внутри, голос позади меня говорит:
– Меня зовут мистер Бигл. Класс, это Бекет Рэмзи, теперь он будет учиться с нами. Бекет, смотри, на заднем ряду есть свободное место. Пожалуйста, садись, и тогда я проведу перекличку.