Лобанский с самоуверенной ухмылкой, не поднимая глаз, ответил:
– Тогда я вас устно и оценю.
Все остальные быстро расселись на места, едва успев закончить данное им указание. Никто не хотел, чтобы случайно подумали на него.
– Ну хорошо! – звонко и задорно согласилась она.
– Что вы сказали? – возмущённый Лобанский поднял глаза и, увидев её, тут же расплылся в мягкой и приветливой улыбке, чем шокировал своих студентов, некоторые из них даже перекрестились. – Милочка, давно тебя не видел. Какими судьбами? – мягким голосом спросил он.
– Мне нужно документы отдать некоему Райцу К. Р., знаете такого?
Лобанский, закатив важно глаза, ответил:
– Конечно. Но ты можешь передать их мне, сегодня, насколько я помню, его не должно быть в Академии. Я рад, что ты с нами поедешь!
Студенты в аудитории с явно расстроенным видом продолжали решать контрольную: их приметы говорили, что такая перемена характера явно не к добру.
– О, значит, вы тоже! – радостно ответила Милослава.
– Боюсь, что без меня эта поездка совсем потеряет очертания научности, – со всей серьёзностью произнёс Лобанский.
– Ох, вы как всегда скромны! – иронично подметила Милослава, доставая из рюкзака папку с документами.
Передав документы, девушка, улыбнувшись, попрощалась с Лобанским и направилась по своим делам.
В 9:45 в Академию вбежал растрёпанный Райц с паникой в глазах. После того как его отчитал Лобанский, он был вне себя от того, что забыл про встречу, назначенную ему первым заместителем министра. Подбежав к вахте, он судорожно пытался выяснить у полуспящего вахтёра, не спрашивал ли кто его и когда закачивается первое занятие.
– Так, первое занятие заканчивается в девять десять. Ой, дырявая моя башка!!! С чего я решил, что в полдесятого?! – вслух пробормотал Райц.
– В половину десятого у нас закачивается последнее занятие, – добавил вахтёр.
Райц не знал, что делать, и решил пройти до своей преподавательской кафедры в надежде, что встреча всё же состоится там. Поднявшись на третий этаж, где и была преподавательская, он вдруг встретил всех своих коллег, идущих от неё в разные стороны, как будто сбегая от чего-то плохого – как крысы бегут с тонущего корабля.
– Да… значит, Лобанский уже здесь, – подумал Райц.
С Лобанским вообще немного людей могли нормально поддерживать общение. Помимо тяжелой энергетики, его чрезмерная прямолинейность и самоуверенность не давали и шанса его оппоненту даже высказать своё мнение, отчего люди старались всячески избегать любых диалогов с ним.