Котята подрастали, и каждый проявлял свой характер. Нотик становился сдержанным, молчаливым, держался всегда за спиной Пуха. Пушок был очень активен. Возвращаясь домой, подходил к каждому из домочадцев, тёрся о ноги, мурлыкал так, будто подробно рассказывал, как он провёл время на улице. Все соседи удивлялись и восторгались способностями Пуха.
Однажды Нотик вернулся домой один. Все домашние спрашивали у него:
– Где Пушок? Почему он не пришёл домой? Что случилось?
Нот виновато опускал голову и жалобно мяукал:
– М-яу, мя-я-у.
Всем семейством долго и повсюду искали Пуха. Маша заметила, что во время поисков Нот всегда стоял на одном и том же месте у соседского забора и жалобно мяукал.
– Его украли, – плакала девочка.
Все очень переживали.
– Я верю, что Пух вернётся: не тот у него характер, чтобы жить в неволе, если его украли, – сказала бабушка Вера.
Через неделю, в воскресный день, когда вся семья трудилась во дворе, пришёл соседский семилетний мальчик Серёжа с Пухом на руках.
– Простите меня, пожалуйста. Это я взял Пуха. У вас есть и Нот, и Милагрес, а у меня никого нет. Думал, что котёнок привыкнет. Но он целую неделю не пил, не ел и всё жалобно мяукал, будто плакал.
Все с облегчением вздохнули. А как радовался Пушок! Он вырвался из рук мальчишки, подбежал к бабушке Вере, потом к Маше, к Машиным маме и папе, тёрся об их ноги. Его ласково гладили по спинке и одаривали нежными словами. Котёнок поднимал голову, смотрел всем в глаза и словно жаловался, да каждому с разной интонацией: мяу-мяу, мр-мр-мр, ма-ма-ма, а-а-а-мням, кккххх-гк-гы, ы-ы-ы. Наконец, Пушок подбежал к Милагрес, прижался головой к её груди, потёрся носом о нос Нотика. Полчаса длилась эта радостная встреча.
Бабушка принесла блюдце с пшённой кашей и молоком. Пушок долго с аппетитом ел. Нотик деликатно стоял в сторонке, не мешал…
Время шло, котята выросли. Стали сильными, красивыми. Пух считал себя главным хозяином. Его день начинался с обхода двора по периметру. Если замечал чужих котов, не церемонясь, прогонял их со своей территории. После обеда он лежал на высоком крыльце и наблюдал за происходящим на улице. Садясь на скамейку, бабушка спрашивала:
– Ну, как тут, Пух? Порядок? Что нового?
И Пух долго на разные голоса мурлыкал, мяукал, фыркал, переливчато урчал. Вечером он гордо вышагивал рядом с бабушкой, сопровождая её в конец улицы. Пока соседка Марфа Петровна наливала бабушке в двухлитровую банку парное молоко, Пух выступал в роли охранника: выгибал спину, вертел головой во все стороны. Вежливо мяукнув (так кот благодарил за молоко), ни на шаг не отставая, ещё круче подняв хвост, шёл с хозяйкой домой. Не раз прохожие останавливались, любуясь котом.