Ну и гнусный человечишка этот Антипий. Библиотекарь видимо хотел помочь ему, подбирал лекарей. Я то знаю, как у нас на Руси каждого мало-мальски сведущего в медицине человека провозглашают колдуном и чародеем. А припадочный держится тех же слухов, хотя и не такой он темный. Ясно, решил свалить с больной головы на здоровую, благо, что мертвец безответен. Вали на покойника, себя бы только обелить.
– Угу! – боярин гневно втянул в себя воздух. – Стало быть, ведовством занимались, а умыслил все отец библиотекарь? Выходит, тебя горемычного совращали с пути истинного? Ай, нехорошо! Говоришь, водил к тебе лекарей чернокнижных? А откуда он доставлял-то их?
– По моему разумению из селищ окрестных, не ведаю, вот те крест, тех весей! Дык …, – инок замялся, чего-то не договоривая.
– Не скрытничай дурачина, что еще знаешь? Ты не безмолвствуй, отвечай! А коль нет – зараз клещами вытяну!
– Не надо, господине! Почто мне таиться, расскажу все как на духу! Я и так намеревался открыться. Однажды вверг он меня в самый, что ни на есть притон еретический. В крипту подземельную. Вот где узрел я страсти ужасные, грешно и вымолвить про испытанное мною.
– В какую такую крипту, где он – погреб этот?
– То склепа подобие, под развалиной часовни, на кладбище монастырском. Ведут к ней переходы подземные, по стенам вырублены мощехранилища… с протадышних времен. Очень страшное место, скажу я вам! Братия туда носа не кажет, бают о призраках и вурдалаках страшенных.
– Ну, и чего деялось в крипте?
– Там служили тайную литургию, – молебен богомилов (1) распроклятых. Но тебе, господине, изреку истинно, – инок весь подобрался, личико его приняло решительное выражение, – я так помышляю, библиотекарь пришел туда из чистого интереса. А меня взял, дабы засвидельствовать непорочность свою. Он сам признался в любопытстве. Я же, безмозглый, поддался на увещевания, пошел, ибо был признателен ему за попечение. Мы попросту стояли в сторонке, глядели, пока те вершили грязную мессу. Я в их радения не вникал. Страх меня объял великий. Не ведал, как ноги унести, насилу отстоял. Библиотекарь, тот со вниманием их выслушивал. Уж и не ведаю, зачем ему это надобно? Все о каких-то философах иноземных втолковывал мне, только мудрецы не в разум мне были, уж очень я перетрухнул. На кой ляд мне эллинские наставления, когда истина явлена через пророков и апостолов Христовых. Почто мне Платон и Аристотель, почто ихние выученики. Почто мне Арий-совратитель и иные ересиархи, пусть и в патриарших ризах почившие. Осознал я тогда, что не ждать добра от этих походов, пропадем! Он-то еще раз, спустя седмицу, меня понуждал. Кинулся я ему в ноженьки: «Уволь, – прошу, – от поглядок тех. Помру иначе от страха!»