– Руслан, Руслан, едут?
– Нет! – кричал он в ответ.
Еще пару раз я спрашивал – он так же отвечал и вдруг прибежал взволнованный:
– Едут. Но это, по-моему, федералы. БТРы.
– Ну да, – обрадовался я. – На чем же ныне можно ездить.
Мы выбежали на улицу. Оттуда не видно. Как бы наперегонки побежали к воротам. И оттуда пока их не видно – они скрылись в низине, но уже рев совсем рядом, и тут я услышал:
– А мы к маме и бабушке сможем заехать?
– Конечно, я думаю, сможем, – выдал я, но последние слова вылетели как бы по инерции. Потому что бронетехника как бы всплыла уже совсем рядом, просто несется, рычит, и на ней военные в масках и пара собак.
– Руслан, скрываемся! – инстинктивно выскочило из моих уст, я схватил его за руку, попытался в калитку втолкнуть, но он в этих делах более сообразителен:
– Уже поздно. Бесполезно, у них собаки.
– Во двор! – скомандовал я, задвинув засов, у меня еще теплилась надежда, что они проедут мимо, а может, это за нами, с добром. Однако от одного их вида коленки уже дрожали, а когда первая машина уперлась в ворота, я все понял, бросился навстречу:
– Не ломайте, я открою! Я начальник буровой.
Я отворил калитку, а мне с машины небрежным жестом приказали и ворота раскрыть. Две машины въехали во двор, две остались снаружи. Где-то около двадцати вооруженных до зубов военных уже соскочили с бортов, как бы заняли позиции, а ко мне подошел старший – командир, тоже в маске. Впервые я столкнулся с федералами и так испугался, что вначале даже не расслышал:
– Документы!
Я передал паспорт и удостоверение. Командир очень долго и внимательно изучал паспорт, потом раскрыл удостоверение:
– Что за шакал здесь? – я понял, что это о печати, на которой «ичкерийский волк», но ничего не ответил, лишь плечами пожал.
Командир разорвал мое удостоверение, небрежно бросил в грязь и повернулся к Руслану:
– Твои документы!
Руслан протянул свидетельство о рождении.
– Что это такое?… Где документ, подтверждающий твою личность? – рявкнул командир. – Паспорт где?
Конец ознакомительного фрагмента.