Песков в пустыне понасыпав насухо,
С отливом устремилась в море рыбой.
С рассветом разбегалася по лучикам.
Шла утром, день, а в вечер пряжу прялось.
А в ночь, когда совсем-совсем измучена,
Ей не спалось, а просто отдыхалось,
Пошла она, как есть, простоволоса,
Венки плести и песнь, голубоглазая…
Посеяла и зрела спело-сочным колосом,
Непраздная. Так празднично, непраздная!
11.06.2016 г.
Болевой разряд
Возьмёшь суковатую палку,
Опору мозольной руке.
Отправишь на ближнюю свалку
Груз лет и себя налегке.
Фемида. Весы. Разновесы.
Вопросы: Почём там и как.
Виновен кто, боги иль бесы,
Тебя погружая во мрак.
Во мрак, разноцвеченный светом,
Откуда дрожащей рукой
Ты нам не отправишь привета,
Вздыхая: «А где же покой».
Придавят твоё воскресенье —
С прожилками мрамор – плитой.
Придавлено жизни именье
Немытою грязной пятой.
Откинув былые сомненья,
Скажу всем; «Воскреснет пята.
Воскреснет твоё невезенье
И ты – раб душой навсегда».
Шепнувшим в ответ вслух мегерам:
«Писать бы тебе о любви»,
Как сёстрам, раздам им по серьгам:
Не хочешь поймать – не лови…
Возможно, под пыткой я смею
Поверить во всё… говорят…
Увы, рефлекторные дуги
Пи (ы) тает болючий разряд…
10.02.2017 г.
Я не гадаю…
Я не гадаю. Это глупо —
Мешать все мысли в зеркалах.
Я не гадаю. Это скупо —
Все свечи сжечь. И кофе – в прах.
Я лишь люблю. Люблю Природу.
Ведёт бок о бок по судьбе.
Себя услышишь чрез невзгоду —
Подхватишь Солнца луч на дне!
На дне бессмысленных волнений,
На дне горячечном в бреду,
Откинув зёрна сожалений,
Я не гадаю… Я иду.
Всё узнаем мы после…
Говорят – там свобода
И летаешь в раю.
Только мне неохота.
Вам свободу дарю.
Говорят, что там – счастье.
Это здесь на устах:
На земле – раб иль мастер,
Ангел – будь в небесах.
Говорят – станет лучше.
Говорят мудрецы:
Здесь останутся мощи
И колючи венцы.
Там – восторг на лебяжьих
На крылах, нет утрат.
Что, мудрец, тебе страшно?
Захотелось назад?
Что, мудрец, неохота —
Хоть пора в небеса.
Ты намедни работал,
Говоря – там краса.
Ты намедни трактаты
О бессмертье души
Сочинял и богатым
Здесь побыть сам спешил.
И побыть здесь известным,
Исписав пуд бумаг.
Так чего ж ты заплакал
На прощанье? Слабак?
Иль заплакал от счастья —
Что летишь к праотцам,
Умилённый всевластьем
Внеземного отца?
И, готовясь к моменту
(Он – на вечный покой?),
Ты подумал, что лепту
Помышлял бы иной.
Ты подумал… но, впрочем,
Я о том промолчу.