Мир пяти Стихий. Пурская трилогия - страница 37

Шрифт
Интервал


– Ты кто? – спросил Лис.

– Я Кот, – ответило отражение.

– А я Лис, – представился глядящий в зеркало.

– Интересно, едят ли лисы кошек? – спросил Кот.

– Возможно, – честно признался он. – Но я не настоящий лис.

– А я не настоящий кот, – ответила морда.

– Я знаю, ты какая-то сущность. Но, похоже, ты хочешь подружиться, раз выбрал такой образ, значит, ты дружелюбная сущность.

Кошачья морда широко улыбнулась во все тридцать два зуба.

«Странно, у него человеческие зубы», – подумал Лис.

«Странно, что тебя это удивляет, – отозвалось сознание. – Тебя же не озадачило, что кот говорит с тобой на человеческом языке, почему тогда у него не может быть таких зубов?»

«И верно», – согласился он.

– Знаешь, я тебе признателен за то, что ты выбрал такой образ, – сказал Лис. – Я люблю котов, только не есть, а просто люблю. Когда они рядом.

– Если хочешь, я всегда могу быть рядом.

– Хочу, – отозвался Лис. – Пусть так и будет.

Кот опять расплылся в улыбке.

– А что ты тут делаешь? – спросил Лис.

– Ждал тебя, – ответил Кот.

– Давно?

– С тех пор, как вручил тебе рунный камень.

– Да, я, похоже, был неторопливым.

– Это неважно, важно то, что сейчас ты здесь.

– Ты был тут заперт? – поинтересовался Лис.

– Заперт? Нет. Скорее, помещен в зал ожиданий.

– Знаешь, похоже, здесь все наоборот, – сказал Лис. – И меня стоит называть наоборот, не Лис, а Сил. А ты тогда – Ток. А если нас объединить, то получится Сила Тока.

– Сила Тока. Здорово, а что это такое?

– Не знаю, но, наверное, что-то мощное.

– Это точно, – подтвердил Кот. – Если нас объединить, то получится нечто очень мощное.

Кот зевнул, Лис почувствовал, что ему тоже тут стало надоедать, а возможно, он начал скучать по своему прихотливому телу.

– Может, давай отсюда выбираться? – спросил Лис.

Кот молча кивнул. Лис осторожно просунулся в зеркало, как раз в том месте, где было отражение кошачьей морды. Их сущности слились, а по зеркальной поверхности пошли круги.

Кошачий глаз

Первое, что увидел Лис, приоткрыв веки, – это необычайно яркое голубое небо и причудливые кучевые облака, плывущие по нему, словно сказочные воздушные замки. Потом окружившие его лица товарищей, которые с изумлением смотрели на него и с беспокойством отводили глаза от его взгляда. Что-то было не так, непривычно-обычно, но что, он еще не понял. Будучи словно контуженым и утратив привычное зрительное восприятие, он не стал хуже видеть, скорее, мог смотреть на мир по-другому.