Затем по разрешению союзников эскадра совершила поход на Кипр, для разведки оборонительных сооружений венецианцев, вернувшись в Марсель через три недели.
И вот здесь, Осман, лежит начало целой цепи загадок.
По возвращению Селим-Пашу встретил на рейде чиновник, который и сообщил ему ужасную весть. По городу прокатилась волною чума, выкосив треть населения. При проверке домов возле порта обнаружили по известному адресу трех мужчин и двух женщин погибших от болезни. Чиновник добавил, что вероятно одна из служанок, ходившая на базар, принесла инфекцию с собой. Все – захоронены. Помещения дома обкурены дымом, одежды сожжены.
– А моя жена?
– Не нашли.
– Я могу осмотреть?
Спросил Селим-Паша, нервно ожидая окончания доклада.
– Да, конечно.
Комната супруги была не заперта. Чисто. Постель застлана. На мраморном столике у овального венецианского зеркала среди прочих женских предметов аккуратно завернутая в парчу тяжесть. Сдерживая удары сердца – развернул. Монисто. На десятилетие постаревший, осунувшийся, с усталыми глазами – он отбыл в Стамбул.
По прибытию в Марсель Джандаль повёл Муфида на торговую биржу – сердце средиземноморья.
«Место, где в один день можно увидеть сотни монет разного достоинства из далёких стран, и обрати внимание на француженок, они умеют удивлять».
Они поднимались по узкой улочке от порта, когда навстречу им плавной походкой прошла молодая девушка. Муфид, окрепший за два месяца плавания, смуглый от солнца, оглянулся – и поймал взгляд огненных глаз, отчего обожгло сердце, да так, что встретив её через день, нагнал, пошёл рядом, узнал, что она родом из Марокко, живёт здесь с отцом – знатным ювелиром, помогает – разнося заказы, ведет деловую переписку.
Черноволоса, тонка, дивные точеные руки, белозубая улыбка, тонкие кольца в мочках ушей, глаза тёмные, не то черные, не то с отливом бездонной ночи, заливистый смех и поразившее слух имя – Кастеллана.
В тот вечер он долго не мог уснуть. «Случилось то, что должно случиться» – сказал ему утром Джандаль.
«Ты влюблён, юноша! Посмотри на себя. Послушай себя. Сделай то, что считаешь нужным. У любви есть одна маленькая неприятность; уличный разбойник может отнять заработанное за день, а женщине ты добровольно отдашь всё, чтобы обладать ею».
Где заканчиваются террасы городских окраин, где гористая местность покрыта ровными рядами оливы, всплесками агавы, аллепской сосны, непроходимыми буковыми зарослями – там вьётся почти неприметная тропинка, выбитая когда-то козами, перегоняемыми проворными прованскими пастухами к ласковым лугам.