Боль не была злом – и боль ушла. Совсем.
Насмешки не ранили душу – и они исчезли, растворились в безмятежности.
Желание победить, страх проиграть… они были слишком кратковременны перед лицом вечности, и они так же исчезли, мелькнув единым мгновением.
Макс встал, выпрямился, став как будто выше – и воины у стен мгновенно выпрямились так же, словно салютуя чему-то незримому. Даже старый шаман поднялся со своего кресла, отдавая дань почтения – чему?
Откуда-то из глубин к Максу пришло простое и ясное понимание. В нём не было ничего сложного или нового – просто чужое знание наконец дошло до сердца, став своим; разум человека впустил в себя Зверя – и сознания слились, став единым целым. Так полосы стали в клинке сливаются при ковке, давая ему необходимую гибкость, упругость и остроту.
Человек понял, что Зверь – это не что-то чуждое ему, что это часть его собственной души – часть, которую он гнал от себя, пытаясь подавить, уничтожить, превратившись в особь с куцей душой. Он принял и понял стремления Зверя. И приняв их, научился контролировать животные призывы. Зверь довольно осклабился, осваивая новую территорию – и не замечая тонкого поводка, охватившего его шею.
Макс пошатнулся и упал. Сил не оставалось, словно он весь день рубил дрова ржавым тупым топором….
Ловкие руки тут же подхватили его, и старый шаман, бережно поддерживая парня, произнёс:
– Вот ты и прошёл испытание, оказавшись на первой ступени высшего оборотня. Начало пути положено – посмотрим, куда он тебя заведёт!
– А много ступеней в вашем пути? Ещё одно испытание – и я уже буду просто не в состоянии куда-то идти!
Ирк’х рассмеялся.
– Испытания – для новичков, безусых юнцов, не знающих ничего и не желающих идти куда-то. Путь берёт начало у твоих ног – а куда он приведёт тебя, не знает никто, даже ты сам. Но ты получил возможность идти! Это – великий дар, которым почему-то пользуются лишь единицы. Я верю в тебя, мальчик!
Макс попытался улыбнуться – но тут тьма навалилась, обрывая дыхание…
Чьи-то руки провели по лицу влажной тряпкой, прогоняя остатки странного сна. Или это был не сон? Сибиряк поймал чужую ладрнь, с трудом открывая глаза. Стены Дома Гостя смыкались над ним, а Настя, испуганно смотрящая на него широко открытыми глазами, замерла, не зная, что ждать от странного парня. Макс помедлил – и губы его бережно коснулись тонкого запястья…