Когда мне исполнилось пять, я начал ходить в подготовительный класс начальной школы имени Девера в северо-западной части Чикаго. Меня сразу поразило, насколько легкими были все задания, которые нам давали. Однажды учительница выдала нам по листу бумаги и попросила перерисовать контур лошади с картинки, которую она нам дала. Я нанес на картинку точки, измерил расстояния между ними при помощи линейки. Затем я перенес точки на свой лист, измеряя линейкой расстояние между точками и прикидывая углы на глаз. После этого я соединил точки, стараясь как можно точнее воспроизвести плавный криволинейный контур. В результате у меня получилась довольно точная копия исходного рисунка.
Этому научил меня отец, который также показал мне, как можно использовать тот же метод для увеличения или уменьшения рисунков. Например, чтобы нарисовать вдвое увеличенную картинку, нужно просто перерисовать ее, увеличивая расстояния между всеми точками в два раза и сохраняя углы неизменными. Чтобы увеличить рисунок в три раза, нужно увеличить в три раза все расстояния, и так далее. Я подозвал других ребят, показал им, что я делаю и как это сделать, и они принялись за работу. Мы сдали учительнице не вольные наброски, которых она ожидала, а копии, выполненные по моему методу, – что ее вовсе не обрадовало.
Несколько дней спустя учительнице понадобилось ненадолго отлучиться из класса. Она сказала нам поиграть самим с огромными (для нас) полыми деревянными кубами высотой сантиметров по тридцать. Мне показалось, что было бы здорово построить из них гигантскую стену; я организовал остальных ребят, и мы быстро собрали из этих кубов большое уступчатое сооружение. К сожалению, эта моя постройка полностью заблокировала заднюю дверь класса – а именно через нее попыталась вернуться в класс учительница.
Чаша терпения переполнилась еще через несколько дней. Я сидел на одном из бывших в классе детских стульчиков, предназначенных для пятилеток, и обнаружил, что одна из двух стоек его спинки была сломана. Из сиденья выступал вверх острый занозистый обломок, отщепившийся от стойки, а спинка очень ненадежно держалась на единственной оставшейся целой распорке. Очевидно, в таком виде стул был опасен, и с ним нужно было что-то сделать. Я нашел маленькую пилу и потихоньку отпилил обе стойки вровень с сиденьем стула, аккуратно превратив его в прекрасную табуретку. После этого учительница отправила меня в кабинет директора, и моих родителей вызвали в школу для серьезного разговора.