– Я бы его кастрировал, – сказал Крэндалл, загасив окурок пальцами. – Кастрированные коты не особенно расхаживают по округе. А если он будет вечно носиться туда-сюда через дорогу, то рано или поздно с ним приключится та же беда, что с енотом Райдеров, и спаниелем маленького Тимми Десслера, и попугайчиком миссис Брэдли. Попугая, как вы понимаете, не переехали. Он тихо сдох сам по себе.
– Я подумаю, – пообещал Луис.
– Да уж, подумайте. – Крэндалл поднялся на ноги. – Как там пиво, нормально идет? А я все же схожу закушу ломтиком «крысиной радости».
– Пиво уже все вышло. – Луис тоже поднялся. – И мне тоже пора уходить. Завтра будет тяжелый день.
– Трудовые будни в университете?
Луис кивнул.
– Студентов не будет еще две недели, но мне пока надо освоиться и понять, где там что, верно?
– Это да, если не будете знать, где какие таблетки лежат, неприятностей не оберетесь. – Крэндалл протянул руку, и Луис осторожно пожал ее, памятуя о том, какие хрупкие кости у стариков. – Заходите еще, в любой день. Познакомлю вас с моей Нормой. Думаю, вы ей понравитесь.
– Непременно зайду, – сказал Луис. – Рад был познакомиться с вами, Джад.
– Взаимно. Вы здесь освоитесь, обживетесь. Может быть, и задержитесь на какое-то время.
– Надеюсь, что да.
Луис прошел по мощенной камнями садовой дорожке и остановился на обочине шоссе, пропуская очередной грузовик и пять легковушек, ехавших в сторону Бакспорта. Потом еще раз помахал старику на прощание, пересек улицу (да-а-рогу, снова напомнил он себе) и вошел в свой новый дом.
Там было тихо, все спали. Элли, похоже, вообще не шелохнулась во сне, а Гейдж посапывал в своей кроватке в обычной позе, раскинувшись на спине, с бутылочкой под рукой. Луис смотрел на сына, и его сердце переполняла такая пронзительная любовь, что это казалось жутковатым. Наверное, отчасти это была просто тоска по дому, по всем знакомым местам и лицам в Чикаго, которые остались далеко-далеко, словно в какой-то другой жизни. Сейчас все не так, как было прежде… людям уже не сидится на месте, а раньше никто особенно не разъезжал. В этом есть доля правды.
Он подошел к сыну и, поскольку никто – даже Рэйчел – его не видел, поцеловал кончики пальцев и легонько коснулся щеки Гейджа, просунув руку сквозь прутья кроватки.
Гейдж запыхтел и перевернулся на бок.