Для ортодоксальных экономистов – за редким исключением – вообще не существует независимой (от экономики) юридической проблематики. Для них существует лишь экономическая рациональность, или целесообразность. Впрочем, бывают крайне продуктивные исключения. Достаточно в этой связи упомянуть эпохальный труд институционалиста Джона Коммонза «Правовые основы капитализма»[1]. Но с другой стороны, Коммонза лишь с натяжкой можно отнести к экономической ортодоксии. Для него юридическая практика чисто объективно, через свои конвенционные, нормативные характеристики, оказывает определяющее влияние на пути развития капитализма. К сожалению, подобный подход не разделяется экономической ортодоксией.
Более того, некоторые ортодоксы стремятся все (sic!) социальные науки, включая право, свести к системе экономических категорий и фикций вроде homo oeconomicus, принципа «предельной полезности» и т. п. Это симптоматическое явление внутри самой экономической науки получило название «экономический империализм».
Речь идет об экономической школе, которая стремится маргинализовать остальные области не только экономического, но вообще социального знания. К счастью, экономисты – люди очень разнообразные, поэтому некоторые из них рассматривают «достижения» экономического империализма в терминах психиатрической больницы[2]. Экономический империализм тем более опасен, что он способен незаметно привести к дезориентации представителей других социальных наук, прежде всего юристов, которые под гипнозом экономических принципов порой утрачивают собственные юридические ориентиры.
Общая, или сквозная, методология данной монографии предполагает, прежде всего, контекстуальный подход, характерный для американского прагматизма и предполагающий принципиальный отказ от следования предзаданным принципам и аксиомам. Это, впрочем, не означает претензию автора на стерильную объективность и отсутствие каких-либо нормативных установок. Указанный контекстуальный подход принял форму того, что можно определить как персоналистский метод. Это означает, что исследование построено как своеобразный каталог персоналий, в котором представлены, на наш взгляд, наиболее значимые для экономической науки мыслители, а не отдельные (деперсонифицированные) экономические проблемы.
Обращению к такому методу вызвано тем обстоятельством, что в творчестве большинства корифеев экономической науки очень сложно отделить строго экономические воззрения от политических, социальных и, самое главное, мировоззренческих установок. Разумеется, такая направленность монографии сильно релятивирует самостоятельность экономической теории, стирая грани между нею и другими общественными науками. Однако, строго говоря, персоналистский метод не является чем-то абсолютно новым. Его можно рассматривать как разновидность