Высокий не подавал признаков жизни. Мелкий подошел к нему, осторожно ткнул носком сандалии. Второй, с солнечной шевелюрой, торопливо рылся в вещах.
– Ты же говорил, что твое зелье будет действовать! И где?! Ты вообще понимаешь, что сейчас может произойти? – зло сказал он мелкому.
Азрик видел, что делает солнечноволосый, видел, как открывается его рот. Но вот то, что он говорит – доносилось не через уши. Голос рождался где-то внутри, гудел как колокол, грозя разбить череп.
Мелкий осторожно ощупывал лицо, все в ссадинах и царапинах.
– А где твой жрец? Он давно должен быть тут! У нас все готово!!! – огрызнулся он.
Его «голос» был тоньше, но тоже бился в голове, грозя ее разломать.
Высокий издал протяжный стон. Парочка замерла.
– Если ты еще раз ударишь его либрисом – знаешь, что будет? И так звон на всю Ойкумену! Может, лучше просто всем обо всем объявишь?
– А что мне оставалось делать? Подождать, пока он тебя размажет?
– Я бы с ним справился! – прошипел солнечноволосый.
– Ага, конечно!
Переругиваясь, они торопливо достали из вещей трубки и большую медную чашу, собрав переносной жертвенный треножник – мальчик видел похожие в храмах. Мелкий вынул несколько мешочков и, шевеля губами, аккуратно насыпал из них в чашу пылящие порошки, залил все сверху тягучим ярко-желтым маслом.
– И как зажигать? Тут нужен человек!
– Будет тебе человек!
Азрик обнаружил, что снова идет к месту схватки. Взгляды двух нападавших – один у треножника, второй у лежащего на песке высокого – скрестились на нем. Мальчику стало горячо. Ему было нестерпимо страшно, живот превратился в камень, но он шел и шел к ним.
– Как тебя зовут, мальчик? – спросил солнечноволосый. У него светло-голубые глаза. У него ярко-красные губы. У него приятный, звучный голос. Голос, привыкший повелевать.
– Азрик.
– Какое красивое имя!
Солнечноволосый прищурил один глаз.
– Кажется, тебя ждет немало интересного в жизни. Можешь мне верить, я прорицатель… в какой-то степени. Но сейчас ты должен нам помочь.
Мальчик испытывал страстное желание сделать все, что просит у него солнечноволосый, расшибиться в лепешку, стать червем, пылью под его ногами, чтобы… но тут он споткнулся и упал, в ребра ему вонзился Папс, и резкая боль смыла с него это наваждение. Снова им владел лишь страх.
– А что мне надо делать?