На кухне закипела вода. Свисток прервал его размышления, возвестив о предстоящем чаепитии. С пивом Генри завязал ещё в прошлом году, так что теперь лакомился чаем с эклерами и прочими сладостями.
Генри пил чай, ел эклеры и смотрел в окно. Он любил тишину, любил зиму и любил снег. А ещё он любил её. Мёртвую девушку. Как её звали?
Генри едва не поперхнулся.
Он не помнил.
НЕ ПОМНИЛ.
Не помнил, как её звали.
– Неужели получилось? После стольких усилий у меня всё-таки это получилось? –
Голос Генри был спокойным как никогда. Он даже перестал заикаться, как это бывало с ним во время таких вот диалогов с самим собой.
За окном пролетела ворона и села на провода, как раз напротив его окна. Затем перепрыгнула на ближайшую ветку, стряхнув с неё немного снега, и что-то громко прокаркала. Но за плотно закрытыми пластиковыми окнами этот звук был не таким резким, он казался даже мягким, упругим, тягучим, как сгущёнка. Странное сравнение. В последнее время Генри любил такие вот странные сравнения, они отвлекали его от чёрных мыслей.
Конец ознакомительного фрагмента.