Гость с минуту пристально рассматривал последствия былой неосторожности и протянул:
— Положим, через пару лет рубцы посветлеют, но нога… Однако, когда вы стояли, вы показались мне ладно сложенной.
— Обманка, милорд.
Изабелла злилась, поэтому делала все против правил.
— Ваш характер… — Арон нахмурился. — Надеюсь, вы понимаете, мне не нужна дурно воспитанная жена.
— О, — подняла брови девушка, — вам она таки нужна? Для каких таких целей?
— Миледи, — лорд Стаут поднялся, — боюсь, в своей гордыне вы забываете о собственном бедственном положении. Вряд ли у вас много женихов, чтобы ими разбрасываться. Я согласился приехать, взглянуть на вас, хотя в графстве полно более достойных невест. Но я уступил батюшке и вашему отцу, думал сделать доброе дело.
— Доброе дело? — Изабелла поднялась вслед за ним. — Осчастливить хромоногую колдунью, полагаю?
— Именно, — не смутился Арон. — Я пожалел вас, миледи, смирился бы с вашим сомнительным даром, если бы увидел должное почтение, но терпеть оскорблений не намерен. Вам крупно повезет, если вы прельстите хотя бы лэрда, не говоря о том, что вряд ли кто-то захочет иметь детей от ведьмы. В вашем положении следует цепляться за любого жениха.
— В моем положении? — выделяя голосом каждое слово, переспросила девушка.
Она досчитала до десяти. Нужно еще немного потерпеть, и все закончится.
— Незавидном положении, леди. Младшая дочь не первой свежести, с кучей физических недостатков. Жениться на вас можно только из жалости.
Изабо ответила всего одним словом:
— Вон!
— Что?
На холеном лице отобразилось удивление. Лорд Стаут ожидал раскаянья, слезных просьб простить упрямицу. Это он собирался гордо уйти, оставив разборчивую девицу у разбитого корыта.
— Что слышали, — холодно повторила Изабелла и указала на дверь. — Не желаю вас больше видеть.
— Вы еще пожалеете! — пробормотал оскорбленный мужчина. — Дура!
В глазах девушки потемнело. Она качнулась, словно вот-вот потеряет сознание. Над ладонью закружился крохотный смерч. Он стремительно рос, безжалостно затягивая в воронку посуду и плохо закрепленные предметы интерьера, а затем обрушился на Арона. Тот закричал, потешно взмахнул руками, словно надеялся побороть стихию, но колдовство оскорбленной женщины уже несло его прочь. С треском ломались двери, звенели окна, кричали люди.