Тогда же под крылышко Дона вернулась из тяжелого похода Добровольческая Армия, начала здесь оживать, залечивать раны, расти, открыла свое лицо, выкинула лозунги, закладывала фундамент своего дальнейшего существования, внешне неразрывно связав свою судьбу с казачеством, но духовно оставшись чуждой чаяниям и духу казачьему.
Даже эти краткие данные уже достаточно красноречиво говорят, что из всей гражданской войны указанный период борьбы с большевиками является не только наиболее ярким и наиболее сложным по пестроте фактов и событий, но и чрезвычайно богатым разнообразием психологических переживаний и настроений, а также противоречием столкнувшихся здесь интересов и, наконец, важен тем значением, которое придавала ему тогда советская власть.
Неполнота и неточность описания этого исторического периода борьбы Донского казачества объясняется тем, что лица, стоявшие во главе и руководившие казачьим освободительным движением, вынуждены были неожиданно оставить начатое и ведомое ими дело и передать его в другие руки.
Произошло то, что всегда бывает: инициаторы и борцы, выполняющие весьма трудную, опасную и неблагодарную работу, кладущие первые камни основания, обычно попадают в невыгодные условия и совокупностью обстоятельств устраняются от того дела, которое ими было начато и ими же создано.
Новые руководители Донской жизни, по неизвестным мотивам, не только не заботились сохранить важные документы этого периода, но, наоборот, проявили странную склонность к небрежному обращению с ними, а некоторые из документов предусмотрительно были уничтожены, видимо, как какое-то неприятное доказательство прежней деятельности лиц, взявших тогда бразды правления[2].
В конечном итоге, события 1918 года на Дону описаны, главным образом, по памяти, при этом людьми, большей частью не стоявшими непосредственно у власти и, следовательно, мало осведомленными и не посвященными во все тайны управления того времени, факты редко и то односторонне подкреплены официальными отчетами, отчего, конечно, не могла не пострадать правдивость изложения.
Все вышеизложенное и побуждает меня опубликовать свои «Воспоминания», обосновав их на документальных данных, имеющихся в моем распоряжении и поныне.
Покинув Румынию в конце 1917 года и с трудом проникнув на Дон, я с января 1918 года начал работать здесь при атамане Каледине, а затем Назарове, исполняя обязанности 2-го генерал-квартирмейстера его штаба.