Обрушиваясь на Натали с обвинениями, мы ставим под сомнение способность гениального поэта, прозаика, историка и, наконец, умнейшего человека России – Пушкина – разбираться в людях, в частности в женщинах. Разве мог он ошибиться при выборе жены? Вряд ли. Воздадим же ему должное и оценим его выбор. «Гляделась ли ты в зеркало и уверилась ли ты, что с твоим лицом ничего сравнить нельзя на свете – а душу твою люблю я еще более твоего лица», – писал Пушкин жене. Это признание поэта дорогого стоит. Значит, была душа, и душа не «кружевная», а наделенная самыми прекрасными качествами, если поэт любил ее больше, чем совершенную, божественную красоту Натали. Пушкин погиб за жену (не из-за жены, а за жену), а мы ее осуждаем. Красивая – значит, неумная, бездарная? Великолепная логика! Достойна ли она просвещенных людей, коими мы себя считаем?
«Тесная дружба, соединяющая детей ее от обоих браков, и общее благоговение этих детей к ее памяти служат лучшим опровержением клевет, до сих пор на нее возводимых, и доказательством, что несправедливо иные звали ее „кружевная душа“, тогда как она была красавица не только лицом, а и всем существом своим. Рядилась же по приказанию мужа, который гордился красотою ее и радовался тому, что его невзрачностью оттенялся „чистейшей прелести чистейший образец“, точно так же, как рядом с Вирсавией помещают Арапа. Пушкин до конца любил и берег ее, как свое сокровище».
Петр Иванович Бартенев
Письма Натали к поэту, в отличие от писем Пушкина к Натали, где он ревностно оберегал честь своей семьи, до сих пор не обнаружены, и обвинения ее в пустоте бездоказательны. То, что ей надоели его стихи, она сказала в раздражении из ревности к фрейлине Александре Смирновой-Россет, ежедневно навещавшей Александра Сергеевича в Царском Селе. Зато сохранились ее письма ко второму мужу, Петру Петровичу Ланскому, – умные, глубокие, дышащие чувствами, по степени откровенности в передаче движений души похожие на дневники. Наверное, такими же были и письма к Пушкину. А как Пушкин радовался письмам Натали! Перечитывал по несколько раз, перецеловывал каждую страничку, исписанную мелким летящим почерком…
Читаю с тайною тоскою
И начитаться не могу.
«Ты ни в чем не виновата», – первое, что произнес поэт склонившейся над ним Наталье Николаевне, когда его, смертельно раненного, принесли после дуэли домой. И после он повторял это непрестанно, умирая почти двое суток. В измену любимой женщины Пушкин не верил ни секунды.