Наступила тишина.
С той стороны напряженно перешептывались. Не понравился им ответ.
Как бы там дело обернулось, не ясно. Однако спустя минуту на всю улицу разнеслось истошное:
– Стрельцы!
Потом десятка два выстрелов. И топот множества ног и копыт. Крики. Удары клинков.
Минуты через две в ворота громко постучались.
– Откройте! Именем государя! Откройте!
Дмитрий кивнул ближайшему немцу и тот, убрав оружие, вылез через окно и, разблокировав, раскрыл ворота. За ними стояли стрельцы. Много. Очень много. С полсотни только проглядывалось. А, судя по шуму, там и две сотни не удивят.
– Чего надо? – крикнул Дмитрий, подождав, пока его немец отойдет с линии огня. Наемники, очевидно, со стрельцами воевать не стали бы. Но те могли. Сам же он встал в окне в полный рост, чтобы его видели.
– Государь приказал задержать тебя, твоих людей и англичан, коли живых застану, – произнес незнакомец в довольно дорогом «окладе».
– Кто таков?
– Окольничий Иван Иванович Годунов[30].
– Своих людей не сдам.
– Я не могу их отпустить, – нахмурился Иван. – Приказ царя.
– Я за все ответственен. Мне и отвечать. Ты отпустишь их.
– Не могу.
– Тебе живым нужно меня взять?
– Живым, – еще сильнее нахмурился Иван.
– Значит, ты их отпустишь. Мне все равно жить осталось недолго. Днем раньше. Днем позже. А они – доброе дело делали. Не хочу, чтобы под горячую руку попались. Ослушаешься – пулю себе в голову пущу. То дело верное. Если должно приложить и рукой не дрожать, смерть в мгновение, а голова в труху.
Окольничий задумался.
Ослушаться царя? Дурная идея. Так ведь и этот вроде как не шутит.
– Неужто не боишься самоубийцей стать? – наконец после минуты раздумий произнес Иван.
– Боюсь. А что делать?
– Деметрий, – хмуро произнес Хосе. – Не надо.
– Чего не надо? – громким голосом начал возмущаться Дмитрий, так чтобы и окольничий, и стрельцы все слышали. – Вы давно на дыбе не висели? Чай не для радостных объятий Борис Федорович стрельцов прислал. Испугался. Мало ли я бучу подымаю да злоумышляю что против него. Разобраться-то разберется. Наверное. Только вы после пыток уже все переломанные будете. А то и головы порубят. Нарветесь на деятельного дурака, и поминай как звали. Я убедил вас идти за мной. А значит, мне за вас и ответ держать!
– Проклятье! – прорычал Густав и пошел разбирать баррикаду у двери.