Она смотрела на спящего куда внимательней, чем на собственного
сына, и наконец начала видеть.
Ужасно неухожен, носат, тощ, как жердь… Неужели мать могла
довести своего ребенка до такого состояния? Нет, ее Вальбурга точно
не простит никогда, как не простила и своего супруга. Но — кровь…
Половина крови Блэк!
«И половина Принцев, — подсказало что-то внутри. — А ведь это
просто обязано быть интересным…»
Судя по печатке зельевара, как-то так оно и было.
Она перевела взгляд на Сириуса. Нет, этот был получше, но…
ненамного. А уж если вспомнить способности… Нет, когда хотел,
Сириус мог блистать практически в чем угодно, только вот беда: его
душевное развитие остановилось на уровне ребенка — теперь она это
понимала, но что делать, понятия не имела.
Вальбурга не стала задавать себе вопрос, чем она лучше Эйлин —
ей просто стало кристально ясно, что заняться вплотную придется
обоими. И на этот раз она не может себе позволить не справиться.
Но… как?
Она медленно пошла в кабинет, долго перебирала бумаги, отобрала
какой-то пергамент, и с которым села в кресло и не заметила, как
задремала, а проснулась так, словно не спала — ровно с теми же
мыслями и тем же вопросом.
Ответ уже топал к ней на торопливых детских ножках.
— Кричер!
— Как они? — первым делом спросил малыш, смешно сдвинув
бровки.
— Кризис миновал, — порадовала Вальбурга. — Есть будешь?
— Уже, — малыш явно не любил болтать попусту.
— Хозяйка велела выполнять то, что хочет… — начал было Кричер,
но Вальбурга махнула рукой — она тоже не любила лишних слов.
— Потом переоденешь его в… найдете в детских вещах. Мистер
Поттер, не поделитесь, как вам удалось управляться с этими
двумя?
— За этим и пришел, — Гарри полез на кресло, и, устроившись в
нем, начал рассказ.
Вальбурга Блэк поняла, что зря отошла от мира так надолго — хотя
тогда ей это казалось лучшим решением, но теперь… Выслушав Гарри,
она поняла одну вещь: ей придется иногда шантажировать обоих
великовозрастных лбов вот этим ребенком.
Но если один из них считает, что в малыше — душа его любимой,
которая к тому же еще и грязнокровка — как, скажите на милость, она
должна себя с ним вести?
— Давайте договоримся так: когда мы с вами не наедине, я для вас
— просто ребенок, и вы знать ничего не знаете, — предложил Гарри,
скрепя сердце. Только он нашел, с кем можно хотя бы нормально
поговорить, и… вот. Досадно.