По крайней мере одну газету Снейп всегда таскал в кармане. Для
общения, конечно. Потому что остальные начали странным образом
куда-то исчезать вскоре после прочтения. Он даже не предполагал,
что это было делом маленьких ручек Гарри, который довольно быстро
задолбался таким «общением». Почему? Хм… Сами попробуйте. Да и как
объяснить Снейпу то, что он так хотел узнать? А он хотел, еще как!
Гарри же — вовсе даже наоборот.
Вот что ему надо? Свободен и радуйся! Нет, приперло понять… Да
еще угораздило сказануть, что, мол, Лили заставила Вальбургу
помочь. Ну да, заставишь такую. Не расписывать же ему экскурсии в
думосбор — воспоминания-то откуда? Сразу ляпнуть, мол, Северус, я
никакая на Лили, а настоящий Гарри Поттер, дедушка ста двадцати
четырех лет от роду, и?
Результаты Гарри прогнозировал, и, естественно, ни один его не
удовлетворял. А потому приходилось, едва завидев Снейпа, побыстрей
сматываться, благо дом он уже изучил, и знал все ходы и выходы куда
лучше него.
Кстати, речь у Гарри начала развиваться просто удивительно
быстро. Еще нечетко, с пропусками сложных для голосового аппарата
ребенка звуков, но до трехсложных слов он уже добрался. Правда,
старался этого никому не показывать, естественно, кроме Вальбурги.
И все же когда нужно было по-настоящему поговорить, приходилось
пользоваться услугами Кричера.
Вальбурга же давно заметила, что Снейпа странным образом
совершенно не волнует то, что годовалый ребенок знает грамоту,
правда спохватилась она быстро — вспомнила, что Поттер рассказывал
по него. Но ведь когда-то все раскроется, рано или поздно!
Теперь ей было неприятно замечать его полные болезненной
преданности взгляды, направленные на Гарри. Что-то тут не так… Ведь
в лаборатории мальчишка вел себя совершенно адекватно и вообще…
едва ли не выше всяких похвал! Эх, ее бы старшему, да хотя бы
четверть такой усидчивости, не говоря уже об интересе!
Да, она довольно тщательно проэкзаменовала Снейпа перед тем, как
пустить того в свою любимую лабораторию, и результат ее удивил и
порадовал. Мешало лишь то, что молодой человек часто тушевался
перед ней, видимо, прекрасно понимая, что он в этом доме никто.
Мда. А рассказать… ну нет, она ни за что не будет делиться своим
позором!
По дате рождения Снейпа она выяснила, что муж, оказывается, в
качестве акта протеста гулял не только перед свадьбой, но и после
нее, и это едва не заставило ее разнести портрет «дражайшего
супруга» на мелкие кусочки. Тот еле отговорился, обещая быть
всячески полезным и наконец раскрыв ей пару ритуалов, которые она
еще при жизни так и не смогла из него вытрясти. Один из них,
кстати, помог ей тщательно заколдовать фамильный гобелен, на
котором уже проступило имя бастарда и его родительницы. Только
после этого Вальбурга наконец вздохнула спокойно и перевесила
портрет мужа в собственную спальню.