— Заткнись,
тварь, — прошил меня горьким ядом грубый голос.
А что я могла
сделать? Как защитить себя от мага огня? Тумана напустить? Бессмысленно! Я в
ловушке и крышка захлопнулась.
— Прошу… — взмолилась
вновь, но тяжелая рука запечатала вопль и до боли сжала лицо.
Я понемногу
привыкала к темноте, но разглядеть мужские черты лица пока толком не могла.
Четко видела лишь яркие голубые глаза и беснующееся в черных зрачках пламя. До
чего же страшно!
— М-м-м, —
отчаянно мычала, пробираемая ужасом. Не понимала, что ему от меня нужно? Почему
до сих пор враг не вспорол мне живот? Чего ждет?
И тут ощутила,
как вторая рука мужчины нагло проникает под юбку. Догадка о том, чего хочет
ратан, прошибла диким страхом. Я заколотила кулаками по каменной спине мужчины,
сопротивляясь из последних сил. Извивалась и не верила, что это происходит на
самом деле. Не может быть! Мне снится кошмар!
— Ты
расплатишься по долгам своего трусливого отца, Мадлен, — прошипел гадюкой мне в
лицо.
«ЧТО?! Я никакая
не Мадлен! Я — Сиора Тенер! Плакальщица из долины Скорби! Туманница!», —
кричала всем нутром, а слышалось лишь жалобное: «М-м-м».
Его рука дотянулась
до моего голого бедра и силой сжала кожу. Похолодело в животе. Я застыла,
пригвожденная тяжелым взглядом. Безжалостный и опасный. В темном мундире, будто
сам прислужник смерти поднялся из преисподней. И волосы темные, как и его душа.
Этот переломает и пойдет дальше. Переступит. Не пожалеет. Звериная сущность
истинного убийцы читалась в небесного цвета радужках, что своей светлой
глубиной разнились с искрящимися алым пламенем зрачками.
Я обмякла,
прекратив сопротивление, и в этот миг он отнял руку от моего рта и сцапал
подбородок. Я хотела закричать, сказать, что я не Мадлен, но он надавил мне на
челюсть и влил в глотку что-то вязкое и горькое. Откинул склянку и та со звоном
разбилась, как и мой рассудок. В груди запекло так, будто железа раскаленного
напилась. Схватилась за шею, раздирая ногтями кожу.
— Тебе
понравится, сучка. Расскажешь папаше, как стонала под генералом Ладрейном
Талли, — оскалился в хищной ухмылке и рванул на мне корсет. Я и пикнуть не
успела, как он обнажил меня по пояс. Стиснул грудь огромной горячей ладонью, а
я вжалась в угол еще сильнее, чувствуя, как боль в груди отступает и на ее
место приходит нестерпимый жар.