— Дам в два раза больше за нее, — внезапно произносит он. У меня резко слабеют ноги.
Что? Что за глупость? Нет. Нет. От Пупса я могу еще убежать или отмазаться. От этого... невозможно. Боже. Сердце, похоже, остановилось после его слов. Зачем я ему? Он проигнорировал Валю. У него мог бы быть горячий вечер: подруга не из робких. Ее не пугает ничего, а я же трясусь, как осенний лист. Ему же сказали - я девочка. Для чего? Любит неопытных? Ни за что не поверю, и такому, как он, я бы никогда не продалась.
В два раза больше, боже. Я не понимаю, почему он хочет отдать за меня такие деньги. Шутит, что ли?
— Нет, слушай, — Пупс мотает головой, — извини. Она в моем вкусе, и...
— В три.
“Пожалуйста, нет” --- бьется единственная мысль в голове. Я не хочу быть предметом аукциона. Я просто хочу уйти. Но я боюсь их прервать. Пупс не пугает меня, а этот человек - до дрожи.
— ...мне реально долго искать придется. Она реальная девка. Незашитая. Симпатичная, что редкость.
— Я не собираюсь торговаться слишком долго. Просто отстрелю тебе яйца за долги. Ее и так заберу. А ты пойдешь нахер и всё. У тебя накапали огромные проценты. Считай, даю тебе шанс решить все мирно.
Кажется, Пупс призадумывается.
— Ладно. В три раза больше и она твоя. Можешь списать в счет долга.
Тихий смех - как лезвие, которое мягко входит мне под ребра. До самого сердца.
— Отлично. Можешь проваливать.
Нет. О, боже, нет. Пупс отходит в сторону, показывая - вот, она все твоя. Забирай. Не претендую. А мне хочется исчезнуть, сдохнуть, отмотать этот день... назад. Пока ничего еще не случилось.
9. Эпизод 9
Давай, Ева. Думай. Делай что-нибудь, скажи что-нибудь, потому что твой шок -не повод молчать, как воды в рот набрав.
Меня перепродали. Забавно, что Пупс купил меня, оказывается, за триста тысяч, а мне досталось всего сто. Они у меня еще в руках, в конвертике. Получи я на руки полную сумму... я бы даже задумалась украсть этот конверт, пока мы болтали с Пупсом. Пойти на кражу, а не отказываться его принять, бормоча "нам стоит узнать друг друга поближе". Смылась бы с деньгами, отпросившись в туалет, например, и запихнув голос совести глубоко-глубоко. Сколько бы проблем они решили...
О чем я думаю?
— Постойте, — произношу я, отмирая, — это ошибка. Это неправильно.
Камиль встает из-за стола. Выпрямляется. И у меня тревожно екает сердце.