Париж. Королевский дворец. Зал заседаний Королевского
Совета.
- Его величество король Галлии!
Все присутствующие взмахнули широкополыми, украшенными яркими
страусовыми и фазаньими перьями шляпами, склонили головы перед
покрытыми тончайшим золотым узором белоснежными дверьми. Сейчас они
распахнутся и в зал степенно, как и положено монарху великой
страны, войдет сам его величество король Эдвард IV. Молодой
человек, не так давно перешагнувший двадцатилетний рубеж.
А эти взрослые, в основном убеленные сединами мужчины останутся
в поклоне до тех пор, пока король не займет свое место на троне и
не изволит поздороваться. Лишь тогда можно поднять головы и сесть.
Каждый – на определенное ему место. Шляпы должны оставаться в
руках.
Так уже более века начинаются заседания Королевского Совета –
главного органа управления страной, без одобрения которого его
величество не подписывает ни одного хоть сколь-нибудь значимого
документа.
Впрочем, в последнее время роль Совета все чаще сводится к
одобрению королевских решений, что породило при дворе весьма
ехидные сплетни. Мол, господа советчики только и могут, что
согласно кивать. Даже прозвище совсем недавно прозвучало:
«болванчики». Негромко прозвучало, сквозняком пролетев по гостиным
некоторых богатых домов, владельцы которых старались держаться
поближе к герцогу Клермонскому, младшему брату его величества.
Теперь пропало. Намертво. А господа члены Совета остались. Почти
все тридцать девять человек. Лишь четыре кресла в этом просторном
зале остались незанятыми. Но это ненадолго – решение о новых
конфидентах уже принято, осталось дождаться его оглашения. Может
быть – уже сегодня.
Такие или, может быть, почти такие мысли промелькнули в
непокрытых головах собравшихся, а церемония тем временем началась.
Строго по протоколу… нет, все же почти строго.
Его Величество буквально ворвался в зал, лишь взмахом руки
поприветствовав присутствующих. Сам, смешно подпрыгнув, сел на
высокое кресло, начисто проигнорировав специальную подставку. Почти
по-детски поболтал ногами, потом вновь вскочил. В другой ситуации и
у другой аудитории это могло вызвать смешки.
Увидев, что присутствующие, не желая сидеть при стоящем монархе,
остались на ногах, нервно махнул рукой.
- Садитесь, господа. Мне же позвольте говорить стоя. После
недавних событий так я чувствую себя спокойней. Знаю, что это
недостойная короля слабость, но, надеюсь, в кругу верных соратников
я могу наплевать на некоторые условности?