Статейку по которой в Бутырке пребывал, Сивый помнил наизусть. А
литературу искренне любил, пусть она и не ответила ему взаимностью.
Любовь провернулась ко мне задом, как однажды Ляпис Трубецкой спел.
Всю тюремную библиотеку Боря перечитал от корки до корки -
Хемингуэй, Золя. Но в части бизнеса как отвернуло. Да и в нулевых,
когда Сивый откинулся, рынок книгоиздания преодолел свой пик, а
«золотые годы» прошли мимо. И времена, когда книги разбирали будто
горячие пирожки на Киевском вокзале, тоже остались в прошлом. Вот и
очутился Борис Дмитриевич за бортом, не успев реализовать планы,
хотя и подумывал прикупить удовлетворения амбиций ради типографию и
печатать стихи молодых поэтов. Талантам хотел от души помочь, раз у
самого не сложилось.
Покрутив мысли в голове, Боря открыл книжечку, расправил плечи и
зачитал уважаемым гостям стихи собственного сочинения.
- Сивая черёмуха,
Во дворе моем.
Греют лучи света,
Солнечным теплом...
Читая, Сивый думал - интересно, если повернуть время вспять,
сумел бы он достичь тех задач, которые перед собой ставил? Обычно
именинник не размышлял метриками «если бы, да кабы», потому что
знал пословицу целиком - если бы, да кабы, да во рту росли грибы,
тогда бы был не рот, а целый огород. Но для давней мечты делал
исключения каждый раз. Может потому и делал, что книгоиздание
осталось единственным делом, которое Боря по настоящему любил, а
все остальное - так, бизнес-шмизнес. А ещё никто из присутствующих
не знал, что дома в сейфе у Сивого лежит 96-листовая тетрадь со
стихами, написанными мелким почерком за последние тридцать лет.
- На зелёных листьях
Робко невзначай
Божие коровки
Солнышко встречают!
Закончил Боря свой стих. Гости вновь ответили аплодисментами, а
Сивый вдруг почувствовал себя так, словно вернулся в студенческие
годы, время светлого будущего.
«Вот бы вернуться в те времена и начать все заново. Я бы отдал
за это все, что у меня есть!», - думал Сивый.
А тут ещё для полноты ощущений один из гостей сказал точь в
точь, как критик в 1991 году:
- Ты как Есенин, брат. Похоже!
- Я? Тебе показалось, - отмахнулся Борис, чувствуя как грудь
наполняется неприятными ощущениями.
- Да нет же, вот это, ща, - гость защелкал пальцами, припоминая
стих. - Белая берёза под моим окном, сечёте пацаны? Есенин,
отвечаю, в школе же учили!