Кристина
будто бы задумалась, разглядывая моё лицо, мужественную щетину, которую я не
успел сбрить, спасибо начальнику, поднявшему меня сегодня в пять утра, и «бездонные»
голубые глаза. Все женщины ведутся на мои голубые глаза и начинают звать меня
Ромочка ещё до того, как я открываю рот в первый раз. Проверено, проштамповано,
с гарантией!
— Не
отрицаю, — чуть тише ответила она, и на её щеках разлился мягкий розовый
румянец.
О,
спасибо, французы, что изобрели этот божественный женский напиток, ударяющий им
в голову. Только так и можно выудить правду из «подруги», как бы абсурдно это
ни звучало. Я красивый для неё и этим всё сказано! Первый шаг сделан!
— Ну
вот, значит, я идеальный кандидат на то, чтобы изменить со мной. А то, что я
ещё и твой друг, открывает тебе невероятные возможности!
— Это
какие ещё возможности? — не переставала она удивляться моей наглости.
— Доверять
мне и точно знать, что наша тайна будет в надёжных руках, что я стану твоим
верным любовником и не проболтаюсь при первой же возможности, как Матвей.
— Что?
— Кристина замерла.
С
моего лица сползла улыбка. Спасибо шампанское, что и мой язык развязало.
Кажется, я зашёл слишком далеко.
— Что?
— изобразил я из себя полного идиота. Впрочем, я он и есть. Не собирался я ей
это говорить. Уж не вот так точно. К этому надо было основательно подготовить.
Хороший
из меня друг.
— Что
значит, как Матвей? — нахмурилась она и теперь отстранилась от меня, прервав
наш чувственный «дружеский» танец. Нервно убрала за ухо выпавший из причёски
локон.
Я
попытался прожевать и проглотить свой предательский язык. Хотя может быть зря
я? Может быть, именно сейчас на этом офисном междусобойном недокорпоративе и
пришло самое подходящее время узнать, что её гражданский муж Матвей изменяет ей
вот уже несколько месяцев?
Чем
этот день хуже других? Чем я хуже говнюка Матвея? Тем, что я скажу правду
вместо него?
Ей
я не могу врать. Почти. Не на эту тему точно. И чем больше ударов сердца
отделяют вопрос от ответа, тем больше я убеждаюсь в этом.
— Давай
выйдем, жутко душно, — намекнул я на то, что разговор не для праздных зевак с
растопыренными ушами. Сплетен потом не оберёшься.
Но
Кристина повела себя совсем не так, как я ожидал. Она резко развернулась и
быстро пошла к креслу в уголке, где лежала её сумочка, накинула ремешок на
плечо и тут же направилась к выходу. Явно не со мной разговаривать, а, кажется,
собралась уезжать домой.